Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг.

Не приходится сомневаться, что германские вооруженные силы представляли собой предельно сбалансированный механизм, сочетающий в себе высокую боевую мощь, хорошую управляемость и отменную маневренность. Немецкая танковая или моторизованная часть за сутки могла преодолеть расстояние в несколько десятков километров и оказаться там, где ее присутствия никто не ожидал, при этом не только изготовившись к переходу в наступление, но и организовав на новом месте надежную оборону. Ведь, как уже упоминалось выше, танки могут только занять территорию — контроль над опорными пунктами и организация надежной обороны (в том числе и противотанковой) все равно остаются задачами пехоты, пусть даже моторизованной.

В сражении под Дубно проявились все характерные черты использования немецких танковых войск. Немцы не использовали танки для прорыва обороны — это осуществлялось пехотными дивизиями при поддержке артиллерии и авиации, а иногда штурмовых орудий и огнеметных танков. Танковые же соединения вводились в «чистый» прорыв и лишь тогда вырывались вперед. Причем обычно танковые дивизии двигались уступом — так. чтобы вторая могла прикрыть фланг первой от возможного контрудара противника.

Обычно считается, что немцы придерживались принципа «танки с танками не воюют», всегда выбрасывая против танков противника пехоту с противотанковыми орудиями. На самом деле это не так. Действительно, даже в ударных группах танковых дивизий первыми шли мотоциклисты, они вели разведку и занимали не обороняемые противником ключевые пункты — «шверпункты» по немецкой терминологии. Следом за ними двигалась моторизованная пехота, закрепляя за собой эти пункты, а при необходимости — атакуя успевшего занять оборону противника. И лишь если эту оборону не удавалось прорвать сходу, а «шверпункт» оказывался важен и игнорировать его было нельзя, тогда вступали в действие танки. Они либо атаковали противника в лоб, либо (что было предпочтительнее) обходили его и нападали с тыла. Но одновременно именно танки использовались для отражения контратак противника — особенно в тех случаях, когда пехоты было мало. Наконец, танки широко использовались в качестве противотанковых средств, как в обороне, так и в атаке. Словом, они составляли качественное усиление мотопехоты, обеспечивая ей боевую устойчивость в атаке и при обороне захваченных «шверпунктов». Подчеркнем: немецкие танки (в отличие от мотопехоты) не предназначались для самостоятельных действий, хотя подобные действия и не исключались совсем.

Напротив, советская военная теория второй половины 30-х годов уделяла недостаточно внимания взаимодействию танков с пехотой, особенно моторизованной. Основной ударной силой считались именно танки, а залогом успеха — их количество. Считалось, что новые машины с 76-мм пушками вполне смогут обеспечить артиллерийскую поддержку наступления, а пехота противника будет деморализована самим видом сонмищ бронированных машин. Возможно, что с поляками, румынами или японцами это действительно бы прошло — но только не с немцами, как не получилось полтора года назад с финнами.

Да, «техника против техники» советские танковые войска оказались сильнее немецких, и прямые танковые столкновения по большей части выигрывали Т-34 и КВ. Однако, пользуясь численным превосходством и маневренностью своей пехоты, немцы раз за разом опережали нас «по ходам», прорываясь через незащищенные участки фронта и обесценивая достигнутый советской стороной тактический успех.

Кроме того, немецкая сторона показала в этом сражении заведомо более высокий уровень управления войсками. Мобильное наступление в условиях бездорожья и пересеченной местности со множеством речушек и болот само по себе является очень сложным и рискованным действием. Каждый неверный шаг здесь чреват неприятными последствиями, а опасность подстерегает буквально со всех сторон. Малочисленные дороги превращаются в кровеносные артерии, питающие силы вырвавшихся вперед дивизий. Стоит перерезать такую ниточку — и наступающую часть можно считать окруженной, а ее технику — потерянной. Но почему-то получилось так, что немецкие танковые дивизии двигались и маневрировали по шоссе Сокаль — Берестечко — Верба, в то время как советские механизированные корпуса раз за разом пытались атаковать их по бездорожью, через болотистые поймы рек Ситенка, Пляшовка, Островка и Стырь.

Так была ли предопределена победа немецких танковых войск в сражении у Дубно? И если нет — то в чем причина неудачи механизированных частей Юго-Западного фронта, этого могучего ударного кулака Красной Армии?

* * *

Справедливо замечено, что у победы всегда находится много отцов, поражение же остается вечным сиротой. Тем не менее попытаемся все-таки назвать людей, на которых хотя бы отчасти лежит ответственность за исход сражения у Дубно.