Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг.

Таким образом, основная часть 4-го мехкорпуса должна была ждать дополнительных приказов, а мотополк 32-й танковой дивизии (без автотранспорта) оставался в подчинении командира 6-го стрелкового корпуса. Впрочем, даже этот приказ был получен командирами частей лишь утром 23 июня, когда они уже успели удалиться от Львова на запад – для выполнения прежнего распоряжения на контрудар в районе Дуньковице. Так, 32-я танковая дивизия в момент его получения находилась уже в 30 км от Лозина, и командиру дивизии пришлось поворачивать ее колонну в обратном направлении. Появившееся чуть позднее уточняющее распоряжение командования армии еще более запутало ситуацию, предписав нанесение «против пархачской группировки короткого удара, после чего, не оставляя для 3-й кавалерийской дивизии мотополков, [корпусу] сосредоточиться в районе Вионзова, лес западнее Жулкев, Блыщыводы».

[193]

Но хуже всего получилось с 8-м мехкорпусом. Этот корпус насчитывал 858[194]

танков, в том числе из них 71 (по другим данным – 89) КВ, 100 танков Т-34 и около 50 устаревших тяжелых машин Т-35. Части корпуса были неплохо оснащены автотранспортом, однако имели слабую артиллерию – в особенности зенитную. К началу войны 12-я танковая дивизия генерал-майора Т. А. Мишанина и 7-я моторизованная дивизия полковника А.В. Герасимова располагались в районе Стрый и Дрогобыч в 50 км южнее Львова, а 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева находилась в районе Садовой Вишни и Городка, в 20 км западнее Львова.

Еще 20 июня 1941 года по распоряжению штаба Киевского Особого военного округа все танки корпуса (в том числе и находившиеся на консервации) были полностью заправлены горючим и получили боекомплект. К вечеру 22 июня, следуя приказу командования 26-й армии, подразделения корпуса проделали 50-километровый марш и соединились в районе Самбора в 60 км к юго-западу от Львова, понеся некоторые потери от действий авиации противника (в 7-й мотодивизии было убито 70 и ранено 120 человек). Но уже ночью командир корпуса генерал Рябышев получил от командующего фронтом приказ – перейти в распоряжение 6-й армии и к утру следующего дня сосредоточиться в районе Винники и Куровице восточнее Львова.

Поздно ночью корпус начал выдвижение в новый район по двум параллельным дорогам. К 11:00 23 июня головные части его дивизий уже находились у Куровице, Миколаева и Грудек-Ягелоньски, то есть восточнее Львова. Однако тут произошло то, чего командование фронтом не могло и предполагать…

Отдавая генералу Рябышеву приказ о наступлении, генерал Кирпонос рассчитывал использовать его корпус для контрудара на стыке 5-й и 6-й армий в направлении на Радзехов и Сокаль. Но далее начинаются события одно загадочнее другого.

До сих пор не вполне ясно, что же в действительности происходило в штабе Юго-Западного фронта в ночь с 22 на 23 июня 1941 года. Иван Христофорович Баграмян[195] в своих мемуарах «Так начиналась война» пишет, что вечером 22 июня в Тернополь, где располагался штаб Юго-Западного фронта, прибыл начальник Генерального штаба РККА генерал армии Георгий Константинович Жуков в сопровождении только что назначенного членом Военного совета фронта Н. С. Хрущева. Цель приезда – контроль за выполнением приказа Ставки о наступлении на Люблин.

Странно, что при этом на директиве № 3, предписывающей наступление на Люблин и датированной 21:15 22 июня после подписей Тимошенко и Маленкова стоит автограф Г. К. Жукова – то есть в указанное время он еще был в Москве.[196] Никита Сергеевич в своих мемуарах прямо признавал, что не помнит, на какой день войны Жуков прибыл в Киев. Но поскольку из Киева в Тернополь Хрущев с Жуковым добирались на автомашине и в штаб ЮЗФ приехали под вечер, это никак не мог быть вечер 22 июня.

Так или иначе, после краткого совещания Жуков в сопровождении представителей штаба фронта отбыл в расположение 8-го мехкорпуса для того, чтобы проследить за его подготовкой к контрнаступлению. Это описано и в мемуарах самого Жукова. Более того, Георгий Константинович рассказывает о том, как он прибыл в штаб Рябышева. Командир 8-го мехкорпуса якобы доложил ему о том, что корпус уже заканчивает сосредоточение в районе Броды и после необходимого суточного (?) отдыха утром 24 июня будет готов к наступлению на Радзехов.