Тантамареска

– Можете сказать сыну, что больше нет никакой секретной базы. И молите Бога, чтобы вообще хоть что-то в этом мире было! – сказав эти странные слова, американский военный выпрямился и продолжил путь к крепости. Уже через минуту он отошел так далеко, что его силуэт просматривался совсем нечетко.

– Папа, что он сказал? – Мальчик Петя дернул папу за подвернутый рукав белой льняной рубашки.

– Странный какой-то этот американец, – пробормотал Петин папа и крикнул тете Марине: – Пойдем быстрее, в ресторан опоздаем.

То, как они пошли в сторону ресторана, притулившегося рядом с военно-морской базой на небольшом пирсе, Глафира видела уже из облаков: она опять резко взлетела вверх, но в этот раз полета совсем не боялась.

Яркий свет продолжал сопровождать ее даже тогда, когда, казалось, полет закончился. В этом свете обозначилась белая дверь, и Глафира, не колеблясь, взялась за ручку, совершенно не представляя, что она увидит за нею. Увиденное удивило и обрадовало одновременно.

Она оказалась в небольшом кабинете без окон. За столом сидел генерал Верхотуров, а напротив него на двух стульях – Алексей и Райнальд фон Дассель. По бокам сидели еще два каких-то высоколобых персонажа.

Глафира улыбнулась, сделала шаг вперед и сказала звонко:

– Добрый день вам всем!

Находящиеся в кабинете широко раскрыли глаза и некоторое время не знали, что ответить, шокированные ее появлением.

Глава XXXI. Поиски истины

Алексей и фон Дассель просидели в небольшой комнате без окон так долго, что Алексею даже показалось, что он видел Глафиру в каком-то полусне и даже сказал ей, что времени осталось совсем мало. Времени, действительно, оставалось все меньше и меньше. Нещадно бегущие секунды уже оставляли человечеству всего три часа с небольшим…

В центре комнаты стоял большой стол, видимо, для совещаний. К нему были пододвинуты с каждой стороны по три тяжелых стула, на одной стене висела карта Московской области, на другой – белая доска с кучкой разноцветных фломастеров на небольшой полочке.

Фон Дассель сел на один из стульев, положил руки на стол и замер в позе сфинкса, ожидая дальнейшего развития событий. Алексей так не мог. Он ходил вокруг, ненадолго присаживался, потом опять вскакивал и возбужденно говорил, обращаясь к фон Дасселю:

– Нет, они же не могут не понимать, что надвигается катастрофа! Ну хорошо, предположим, этот кагэбэшный генерал не в курсе, но Иван Иванович! Он должен был ему все рассказать!

Фон Дассель ничего не отвечал, да, собственно, он и не мог ничего ответить. Алексей помассировал руки в том месте, где остались следы от наручников, которые с пленников сняли, когда привели в эту комнату.

Вдруг тяжелая бронированная дверь открылась и в комнату вошли сначала два бойца с автоматами наперевес, затем генерал Верхотуров, а следом за ним Иван Иванович с Платоновым.

Верхотуров оглядел комнату, пленников и проговорил:

– Я могу вас обоих прямо сейчас здесь расстрелять. Могу отправить в контору для возбуждения уголовного дела. Да много чего могу сделать. Но я хочу во всем разобраться. Если мы договариваемся вести себя тихо и говорить только правду, мы сядем здесь и все обсудим. Но только в случае, если вы обещаете не делать никаких резких движений. Вы обещаете?

– Да, конечно, – заговорил Алексей, но осекся, так как увидел, что Верхотуров смотрит на фон Дасселя и ждет ответа именно от него. Рыцарь помолчал немного, а затем кивнул.

– Ну, вот и славно, – с облегчением сказал Верхотуров и бросил солдатам: – Оставьте нас, пожалуйста.

Бойцы забросили автоматы за спину и вышли из комнаты, закрыв дверь.

Верхотуров сел за стол напротив фон Дасселя и пригласил присесть своих спутников, одновременно представляя их:

– Это Иван Иванович Сидорчук, вы, Алексей, его знаете, поработали вместе уже, насколько я понимаю. Сергей Васильевич Платонов, тоже ученый, человек, отлично разбирающийся в человеческих сновидениях. Меня зовут Валерий Константинович Верхотуров. Собственно, я за вами охоту и устроил.

– Да уж это мы поняли, – сказал Алексей и тоже присел к столу.

– Ну, молодой человек, рассказывайте, – обратился Верхотуров к Алексею.

– Да, конечно. Я расскажу. Мы вместе с Иваном Ивановичем занимались здесь тем, что проникали в человеческие сны. Вы, наверное, это знаете.

– Молодой человек, мы все знаем, давайте по существу, – перебил его Платонов.

– По существу – вот! – Алексей снял с руки электронные часы и положил их на стол. – Эти часы отмеряют, сколько еще осталось жить человечеству. Я получил их от Михаила Рудика, который в небе сражался с драконом.

Лежащие на столе часы бесстрастно мигнули: «02:23:09».

– Угу. В небе. С драконом, – как-то задумчиво и, кажется, совсем без издевки, повторил Иван Иванович.

Тут встал фон Дассель и подошел к доске. Взял красный фломастер и написал в центре доски корявыми буквами слово «ненависть». Потом опять сел и посмотрел почему-то на Сергея Васильевича. Платонов тут же ответил:

– Правильно ли я понимаю, что вы говорите о том, что в нашем обществе индекс взаимной ненависти и нетерпимости достиг какого-то предела?