Танцор Января

— У Фудира всегда есть свои планы, но они сейчас не интересуют Шри Цина. Фудира сложно найти, но возвращение О’Кэрролла из Ориэля вызовет настоящую бурю, и в самом ее эпицентре ты отыщешь искомое. О’Кэрролл приведет тебя прямо к Фудиру, тот приведет тебя к Доновану — или следующему звену, которое ведет к нему.

Похоже, Мемсаиб что-то развеселило. Курьеру приходилось слышать древнюю загадочную фразу с Терры — заставить лезть из кожи вон, — а значит, ему добавилось проблем. Метрическая неделя туда, еще одна обратно, но, не зная точной даты возвращения Фудира, его ожидание могло отнять куда больше времени. Фудира следовало искать там, куда он отправился.

Цин решил, что члены Совета рассказали ему все, что знали. Он поднялся и поклонился, сложив руки, как принято у терран, но поклон был почти незаметным, чтобы продемонстрировать его к ним отношение.

— Я благодарю Мемсаиб за помощь и уверяю, что Тайное Имя узнает о ее верности Стражам Терры.

— Стражам! — с презрением обронил первый мужчина.

— Ты скажешь им о нашей помощи, — сказала вторая женщина, — и о нашей просьбе.

Цин ответил:

— Несомненно, у Могущественного Имени есть причины на то, что оно делает или не делает. Разумные люди просто благодарят его за мудрость.

Он вновь поклонился, на этот раз насмешливо дернув головой, и вышел наружу.

Когда члены Семи бросились к двери и распахнули ее настежь, колоннада уже была пуста. Курьера нигде не было видно: ни впереди, ни слева, где портик сворачивал в сторону и вел к крытым ступеням на другой уровень. Палая листва, гонимая осенним ветром, шелестела по плитке. Метла сиротливо стояла, прислоненная к балюстраде.

— Итого два, — произнес Дитер. — Скольких еще послали Имена?

— Чтоб он сюда больше не вернулся! — взвизгнул еще один, сплюнув на плитку.

— Дурак! — огрызнулась темноволосая женщина. — Сотрудничество — наша последняя надежда на возвращение.

Мемсаиб почти незаметно покачала головой.

— Нет, возможно, Фудир был прав насчет Крутящегося Камня. Сомнительные шансы зачастую приносят победу в игре. Пошли в дом. Нужно еще подсчитать прибыль, а тут становится прохладно.

Грейстрок появился после того, как они ушли, и, взмахнув всенарядом, вновь превратился в паломника, ищущего мечеть Третьего Аспекта, чтобы услужливые терране ненароком вывели его из Закутка. Торопливо спускаясь по крытым ступеням, он не переставал задаваться вопросом, о каком таком Крутящемся Камне говорила Мемсаиб. В названии слышалось нечто знакомое, оброненная ненароком фраза, аналогичный термин, но пока Грейстрок не мог его вспомнить.

Он остановился у лестницы графа Отто. За ним следили — странное чувство, к которому он был непривычен. Но звуки шагов звучали в унисон с его собственными. Грейстрок купил кебаб у уличного торговца и успел за это время праздно оглядеться. Он был уверен, что никого не увидит, и его ожидания подтвердились.

«Другой Олафссон», — подумал Грейстрок. Семеро упоминали о предыдущем визитере. Задачей второго курьера было отслеживать первого и, в случае если тот не выполнит миссию, казнить его и продолжить миссию вместо него. Служители Ужасного Имени были столь же опытными, как и любой Гончий, и, возможно, даже опытнее старшего Щена. «Любопытно», — подумал Грейстрок. Если тот, другой, знал, что он на самом деле не был Олафссоном Цином, Щен мог не добраться до корабля живым.

Он ускорил шаг и неожиданно свернул за ближайший угол, перенастроив свой всенаряд на иной образ и силуэт. Затем Грейстрок вновь облачился в парчовую куртку купца-лавочника.

Вскоре он снова услышал шаги.

Пока Грейстрок искал след, одновременно пытаясь избавиться от погони, Маленький Хью О’Кэрролл пытался осознать степень опустошения Нового Эрена. Физический урон легко оценить, но психические раны — куда сложнее.

Есть незримая разница между миром, который разорили, и разрушенным миром. Не существует каких-либо физических показателей, нет ничего, что можно пересчитать или измерить. Это можно увидеть не в образе и масштабах опустошения, но в лицах тех, кого опустошили. Эреноты снова увидели сожженный и выпотрошенный Дом Собраний. В прошлый раз они взирали на него с мрачной решимостью. Сейчас их плечи поникли, а во взглядах будто что-то погасло.

В отличие от повстанцев и лоялистов, цинтианские пираты прибыли не ради того, чтобы изменить мир или сохранить его священные институты власти, и даже не для того, чтобы присосаться к груди его экономики. МТК и то питала больший интерес к мирам, которыми управляла. Одна из ее корпоративных максим гласила: «Чем богаче становятся люди, тем больше их можно обобрать». Цинтиане же явились просто ради «забавы и наживы». Налетчики унесли столько, сколько сумели, и не все руины, которые они оставили после себя, изначально были зданиями.