– Явно считает, что обвел дуру-начальницу вокруг пальца, – ухмыльнулся шеф, наблюдая за действиями Валерика через скрытые камеры, которые установлены по всему офису. – Кстати, Лариса, как тебе трюк с подставой? Татьяна за то, чтобы получить квалификацию в работе на конкурентов и пойти на повышение. Ведь она никакая, конечно, не шпионка. А наш дружок был готов, судя по всему, драпануть уже днем, но «разоблачение» ренегатки усыпило его бдительность, а желание завладеть секретными документами вынудило задержаться.
– Брать его при всем честном народе было бы проблематично, – заметил Солдатов. – А сейчас, когда в офисе почти никого нет, а здание пусто, – в самый раз.
Лариса заметила, как Валерик, перекинув через плечо сумку, быстро вышел из своего кабинета, не забыв при этом погасить свет.
– Наш воробушек вот-вот упорхнет. Он наверняка доволен собой. Что ж, самое время моим ребятам приступить к перехвату…
Того, как Валерика скрутили, когда он пытался сесть в лифт, Лариса не видела, однако слышала, как его, брыкающегося и матерящегося, притащили в помещение на третьем этаже, где находилась она сама.
– Что с ним будет? – спросила Лариса. Шеф, сняв очки и усталым жестом растерев переносицу, произнес:
– Ну, резать на куски его никто не намерен, не волнуйся. И топить в Истринском водохранилище с ногами, воткнутыми в тазик с бетоном, тоже. Даже бить не будем, а так, проведем воспитательную беседу по-джентльменски. Криминал мне не нужен.
Солдатов, который уже ретировался,
Тот усмехнулся, водрузил на нос очки и произнес, внимательно посмотрев на нее:
– А ведь этот наглец запал тебе в душу, а?
Лариса с жаром отвергла такую глупость и добавила:
– Важно, чтобы это не привело к срыву сделки с китайцами. Вы же сами сказали, что криминал нам не нужен.
В помещение заглянул Солдатов, но только кивнул и снова скрылся, и шеф, подойдя к двери, бросил:
– Вот именно, не нужен! Скажет все, что нам надо знать, отпустим на все четыре стороны.
– А если не скажет? – уточнила Лариса, и шеф, не оборачиваясь, произнес, то ли в шутку, то ли всерьез:
– Ну, у моего нового начальника службы безопасности такого не бывает, чтобы не говорили. Да и Истринского водохранилища никто в итоге не отменял…
Он вышел прочь, а Лариса бросилась за ним. Нет, ей не было жалко предателя Валерика.
Но, во-первых, криминал им не нужен. Во-вторых, Солдатов явно втягивал шефа в какие-то свои собственные, весьма сомнительные игры. И, в-третьих, даже такой пройдоха, как Валерик, – чей-то сын. И кто-то его ждет, любит и считает лучшим ребенком на свете.
– Лев Юрьевич! – позвала Лариса, догоняя шефа, который шагнул в одну из соседних комнат. Сквозь открытую дверь она увидела Валерика, который сидел на стуле, удерживаемый сзади за руки двумя прихвостнями Солдатова. И самого Солдатова, который как раз в этот момент смачно, со всей силы, ударил молодого человека по лицу.
Раздался чавкающий звук, голова Валерика мотнулась из стороны в сторону, а из рассеченной губы хлынула кровь. Лариса вскрикнула.
Валерик чуть повернул голову – и она увидела перепачканное кровью лицо и на глазах вспухающую до ужасающих размеров губу. А правый глаз молодого человека был уже подбит и не открывался.
Вот что значит для Солдатова
Валерик широко ей улыбнулся, и Лариса увидела, что его рот полон крови.
– Лев Юрьевич! – крикнула она. – Велите им немедленно прекратить! Вы же обещали! Никакого криминала!
Лариса увидела, как Солдатов снова размахнулся, а шеф, повернувшись, быстро вышел обратно в коридор. Дверь комнаты закрылась.
– Лариса, не дури, – жестко произнес шеф. – Ты понимаешь, что срыв заключения договора с Пекином обернулся бы для нас финансовой катастрофой? А этот урод пытался подвести именно к этому!
– Вы же обещали! – повторила она и подбежала к двери, рванула ручку – и убедилась, что дверь закрыта изнутри.
– Лариса, не дури! – повысил голос шеф, подходя к ней и хватая за локоть.
Вот как называлось жестокое избиение несколькими профессионалами беззащитного и не способного сопротивляться человека –
– И что ты вообще за него так волнуешься? – спросил шеф, продолжая держать Ларису за локоть и оттаскивать от двери, из-за которой доносились приглушенные звуки, как будто кто-то тренировался в спортзале, вымещая свою дурную энергию на боксерской груше.