Танцующая в пламени

   -- Ты смотри, и впрямь похож! Но ведь говорили, что Филиппа и Власта увез в Дактонию Леон Барель.

   -- Так это не очень далеко. Поговаривают, что последний бунт возглавлял сам Филипп.

   -- Ну, и что ты на это скажешь? Подумай хорошенько! Правду все равно узнаем. Тогда пеняй на себя.

   -- Я, маркграф Филипп Лотширский.

   -- Доказать чем сможешь?

   -- У стражника в суме моя печать и отцовский кинжал с гербом.

   Из сумы вытряхнули помимо кинжала и печати с расправившим крылья орланом на фоне гор, донесение де Фовера Фергюсту о бое и пленении Филиппа.

   Бандиты с уважением слушали, как их вожак читает. Их больше удивляла грамотность Ворона, а не то, что в их руки угодил наследник не существующего ныне Лотширского маркграфства.

   -- Ну и что из того? У кого нам теперь требовать выкуп? У его светлости графа Сакского в Дактониии или у герцога Фергюста в Торинии? Кому он больше нужен? Как думаешь, Ворон?

   -- Я могу заплатить сам! Более того, пойдете за мной - озолочу!

   -- Во какой прыткий, -- криво усмехнулся вожак, -- пока заберем с собой, а там видно будет... Посмотрим, кто больше даст...

  

* * *

  

   Плечо Леона сжали чьи-то цепкие пальцы да так сильно, что он, просыпаясь, невольно застонал.

   -- Тише, купченок! -- зашипели прямо в ухо. - А то остальных бездельников разбудишь.

   Леон узнал голос Герлина.

   -- Что, уже утро? Темно ведь!

   -- Говорю, вставай и одевайся! - продолжил яростный шепот. - Нас ждут большие дела. И берету одень, ту что поглубже. Ветер, купченок, ох как свеж.

   "С чего бы такая забота? - думал, неловко натягивая штаны, еще толком не проснувшийся юноша. - Да и с каких это пор меня приобщают к "большим" делам?"

   Делая вид, что поправляет летний полусапожек, незаметно сунул за голенище уже спасший однажды ему жизнь, кинжал.

   На дворе их поджидали Ловсек, и еще двое охранников из тех, не похожих на простолюдинов.

   -- Иди за нами, да помалкивай! - в полголоса приказал старшина.

   Леон шел последним, поеживаясь, не то от ночной сырости и прохлады, не то от нахлынувшего возбуждения. В голове скакали разные мысли, словно зеленые крылатые кузнечики на лугу. "Грабить собрались, что ли? Смотри, как вооружились! Нет, вряд ли! Хотят кого-то убить? Давняя месть? Потому и стремились в такую даль? Но меня-то взяли зачем? В подобных делах лишние свидетели ни к чему! Но ведь тащили из самого Тора... Значит нужен? Может, узнали, что я сын Бареля? Ну и что из того? Зачем так сложно?"

   Благополучно миновав кривые темные улочки, вышли к пристани. Сразу пахнуло морем. Стал слышен шум прибоя.

   "Неужто хотят застать врасплох та-мильских купцов, и захватить судно? Да за такие дела по голове не погладят. Поймают, повесят всех! Вот влип, так влип! Дурень, хотел же сбежать! Лучше б остался с Тави. Теперь поздно. Или нет? Может все же попробовать?"

   Юноша, поглядывая по сторонам, пытался выискать темный угол, куда можно было бы незаметно шмыгнуть.

   Ловсек, словно прочитав его мысли, немного замедлил ход и пропустил Леона вперед. Теперь он шел последним.

   "Вот гад! Ведь почуял, а! Надо же! Не иначе, колдун!"

   Дувший с моря ветерок немного холодил горевшее лицо, развевал, выбившиеся из-под береты, волосы. Из-за бегущих по небу облаков то и дело выглядывал то хвост Небесного Дракона, то полумесяц ущербной Геи. Похоже, они друг другу вовсе не мешали. Может, сговорились там, наверху?

   Подошли к причалу. В одной из шлюпок лежали весла.

   "Все таки в гости к та-милам", -- пришел к неутешительному выводу Леон.

   Отчалили. Волны мягко поднимали и опускали лодку. На носу, всматриваясь в мерцавший в темноте на острове Скорби маяк, сидел Ловсек. Охранники довольно неумело гребли, не попадали в такт. Леон с Герлином пристроились на корме и помалкивали.

   Вода отражала уходящую в даль, светящуюся лунную дорожку. Она то появлялась, то исчезала - хрупкая и призрачная, но от этого не менее загадочно-прекрасная.

   - Волосы Геи, -- неожиданно прошептал Гермин.

   Леон удивленно взглянул на старшину. Гребли прямо на маяк. Берег давно затерялся в сумраке, зато мерцающий огонек становился все ближе и ярче.

   Наконец из воды черными громадами выступили, уходящие отвесно вверх, скалы. Пристать здесь где-либо было невозможно.

   Плыли по кругу. Первым заметил огонь факелов Ловсек и предостерегающе поднял руку.

   Небольшую бухточку перекрывала натянутая над водой тяжелая железная цепь, но для невысокой шлюпки она помехой не стала.

   Понадобилось совсем немного времени, чтобы причалить к берегу и привязать лодку рядом с небольшим суденышком.

   На каменных ступенях, ведущих к воротам замка, опершись спиной на ступеньку, сидя, сладко спал стражник. Фонарь стоял рядом и, упади он на бок, вполне мог разбить его головой. На поручнях лестницы горели вставленные в бронзовые держатели факелы. Возле приоткрытой массивной двери стоял еще один солдат. Этот не спал. Но как показалось Леону, был слеп -- даже не шелохнулся, не повел бровью. Стоял как статуя, пристально вглядываясь в сумрак.

   "Околдован!" - подумал Леон.

   Он еле сдержался, чтобы не притронуться к превратившемуся в куклу человеку.