Танцующие медведи: Опыт обретения свободы

Мы заканчиваем обед и собираемся в Польшу с Анджеем, приятелем Марека, который приехал специально за нами.

– Несколько лет назад я купил землю неподалеку от граничного перехода в Будомеже, – рассказывает Марек. – Полтора гектара, рядом с дорогой. Может, открою там магазин, может, кафе, а может, рынок. Евросоюз или не Евросоюз, а на границе человек всегда прокормить себя сумеет.

Границу мы переходим перед самым наступлением темноты. Отдаем паспорта в окошко. У меня снова сердце в горле, снова сигарета от сигареты.

Но молодая пограничница отпускает нас не моргнув глазом. Ничего не пищит.

Пенсионерка: Только бы умереть до Евросоюза

Валентина Каленникова стоит на маленьком рынке при выходе из пограничного перехода в Медыке, между зданием пиццерии и паркингом. В одной руке она держит две пачки недорогих сигарет Paramount, в другой – бутылку водки с заманчивым пшеничным колосом на этикетке и подстерегает клиентов.

– У меня хороший глаз на людей, – говорит Каленникова. – Мне уже почти восемьдесят, и я не смогу подбежать к машине так же быстро, как молодые. Но я как-то чую, кто будет покупать и где нужно встать. Кроме того, молодые девушки меня пропускают. Знают, что бабке уже нелегко целый день стоять. А я за это молюсь за них в церкви и свечки ставлю.

По закону Каленникова может ввезти в Польшу две пачки сигарет и бутылку водки. Сигареты она продает по четыре злотых, водку – по десять. Так она заработает первые тридцать гривен (десять гривен – это четыре злотых).

Вторые тридцать гривен она заработает, когда привезет обратно на Украину немного колбасы и сыра из приграничного супермаркета.

И еще несколько гривен получит за то, что сядет в автомобиль, который везет стиральные машины или что-то из бытовой техники. Можно провезти только одну вещь на человека, поэтому водители, которые возят по нескольку штук, подсаживают к себе кого-нибудь по дороге. Сколько уже на Украине стиральных машин, ввезенных Каленниковой? Одному Богу известно.

С одной стороны, Каленникова слышала, что Евросоюз откроет границы. Это было бы хорошо. Ей бы не пришлось ждать больше часа в очереди – в мороз и в дождь, в праздник и в будни. Ей не пришлось бы проходить под бдительным оком таможенников и купленных за миллионы евроденег сканеров, которые должны проверить, не проносит ли она больше двух пачек и одной бутылки.

А с другой стороны, что, если цены на сигареты поползут вверх? В Польше ведь выросли, и причем резко.

– Тогда я могу прямо сейчас себе могилу копать, – говорит Валентина. И начинает плакать.

– Не плачьте, бабушка, – говорят ей молодые девушки. – Даже если мы в этот Евросоюз и войдем, вас на свете уже не будет. Нам, молодым, волноваться придется.

Они правы, так что Валентина Каленникова поправляет узелок на платочке и бежит искать следующего клиента, желающего приобрести пачку сигарет Paramount.

IV. История

Болгарские цыгане говорят, что самки легче поддаются дрессировке, они менее агрессивны и не нападают на людей. Однако польские цыгане считали, что обучать самок – дело недостойное. По их мнению, самки должны рожать детенышей, чтобы медведчикам всегда хватало медведей.Конец бетонных грибов

1

Сначала бункер обкладывают старыми покрышками, а затем поджигают. Или бросают внутрь мешок с удобрениями с высоким содержанием калия. Получается примитивная бомба, и бункер взрывается.

– После того, как бетон лопнул, мы долбим по нему молотами, чтобы добраться до стали, – объясняет Джони, строитель из города Берат в Центральной Албании. – Ее бывает до двух тонн. Килограмм у скупщиков стоит пятнадцать евроцентов. Выходит, на одном бункере можно заработать триста евро! Правда, иногда приходится по пять дней голову ломать, как заставить бетон лопнуть. А большую часть денег все равно забирает себе мой босс. Я получаю по двадцать-тридцать евро с каждого бункера.

Однако Джони не жалуется. Уже несколько лет Албания переживает настоящий строительный бум, в результате которого взлетели цены на сталь. Его не остановил даже кризис в Италии и Греции, где трудятся сотни тысяч албанских эмигрантов. Правда, эксперты предостерегают, что строительный бум искусственно раздувает итальянская мафия: она строит в Албании никому не нужные небоскребы (в некоторых пустуют больше половины квартир) и таким образом отмывает грязные деньги.

– У нас кризис не ощущается, – говорит Джони. – Премьер хвастается, что кроме Албании из всей Европы только в Польше нет экономического спада.

Джони тоже несколько лет работал в Греции, в Пирее, но ему надоело играть в жмурки с местной пограничной службой, которая регулярно охотится на албанцев-нелегалов.

– Здоровье уже не то, – говорит он. – Здесь я заработаю меньше, но и потрачу меньше. То на то и выходит.