Танцующие медведи: Опыт обретения свободы

Днем Джони строит новый район, а по вечерам подрабатывает на бункерах. На эти деньги он отремонтировал квартиру и отправил детей в хорошие школы.

Албанский пейзаж от Шкодера на границе с Черногорией до Конисполя на границе с Грецией пестрит сотнями тысяч бункеров.

– При коммунистах я в таких бункерах проходил военную подготовку, – вспоминает Джони. – Мы учились камуфлировать их в случае нападения. Это часть моей жизни, но мне их не жаль. Они – символ плохих времен и должны исчезнуть.

2

Бункер Гергя снизу доверху выкрашен зеленой краской, а на фасаде в глаза бросается надпись Bunker Bar. И хотя пляж в Шенгине, на котором стоит бункер, далеко не самый красивый в Албании, Гергь не унывает: “Может, у нас песка маловато. Зато у нас есть наши бетонные грибы, шампиньоны Дядюшки Ходжи. Посмотреть на них приезжают люди со всего мира!”

Гергь приглашает нас войти, разрешает выглянуть через окно-бойницу, выходящее в сторону Италии. Показывает припрятанную металлическую палку:

– Раньше я держал ее для пьяных клиентов, которые не всегда желают платить. А сейчас я держу ее для тех, кто приходит ломать бункеры. Я этим баром заправляю уже двенадцать лет и никому не позволю его даже пальцем тронуть.

Что правда, то правда: албанские бункеры – уникальное явление мирового масштаба. В стране площадью чуть больше Люблинского воеводства, в которой живет всего три миллиона человек, коммунисты построили примерно семьсот пятьдесят тысяч бункеров.

– При коммунистах все, что связано с бункерами, было засекречено. А потом пришла демократия, документы потеряли, и до сих пор никто не может точно их сосчитать, – говорит политолог Ина Ижара, которая, как и многие молодые албанцы, живет между Албанией и Италией. – Когда несколько лет назад мы вступали в НАТО, руководство альянса потребовало карту расположения бункеров. Наступило некоторое замешательство, потому что карт-то никаких нет. Кто-то когда-то брякнул, что их семьсот пятьдесят тысяч, вот теперь все эту цифру и повторяют.

Бункеры стоят в городах, во дворах, рядом с жилыми домами, на кладбищах и детских площадках. Они стоят на горных вершинах и торчат из моря. Крестьянам во время пахоты приходится огибать их стороной. Если проехать на поезде из Тираны в Дуррес, можно насчитать несколько десятков.

Эльтон Чауши, гид из Тираны, придумал туристический маршрут по самым интересным бункерам. “Несколько штук, к примеру, стоят в городе Аполлония среди руин, оставшихся от древних греков, – рассказывает он. – Туристы их обожают”.

Зачем их строили? Энвер Ходжа, безраздельно правивший Албанией с 1944 года до самой своей смерти в 1985 году, боялся нападения.

– Он был параноиком, – говорит Ина Ижара. – Считал, что на Албанию все хотят напасть. После войны он дружил с Югославией. Потом поссорился с маршалом Тито и на несколько лет переметнулся на сторону СССР. Этот альянс ему разонравился, когда там начали пересматривать итоги сталинизма. Ходжа столковался с Китаем и – везде же одни враги – принялся вооружать страну и строить бункеры.

Бункеры идеально вписывались в картину мира албанцев, привыкших жить в страхе: на протяжении столетий албанские земли захватывали древние греки, римляне, болгары, венецианцы, турки, итальянцы, австрийцы, немцы, сербы и, наконец, современные греки.

Ина Ижара:

– Бункеры строили для нас. Чтобы нас устрашить, дисциплинировать. Сегодня это звучит абсурдно, но люди в возрасте моих родителей – а им сегодня под семьдесят – действительно верили, что на нас хочет напасть весь мир.

– Пропаганда действовала как в Северной Корее. В нас вдалбливали, что первое, о чем, проснувшись, думают американцы, русские и греки, это как бы завоевать Албанию, – добавляет Чауши. – Мы были отрезаны от информации. Мой дядя на двадцать лет отправился в тюрьму, потому что посмотрел фильм по югославскому телевидению и пересказал его другу, а тот на него донес. Большинство албанцев слушали радио “Тирана” и не высовывались.

Люди жили по двенадцать человек на пятидесяти метрах, потому что все инженеры работали на армию, а весь бетон шел на строительство бункеров, которые никто так и не использовал в военных целях.

– Чаще всего мы их используем для потери девственности, – смеется Ина Ижара. – Недавно мой друг был в отпуске в Саранде и привел в бункер девушку, с которой познакомился на дискотеке. И что? Жаловался, что замерз как собака, а под конец наступил в чье-то дерьмо.

3

Ходжа умирает в 1985 году. За месяц до его смерти в Советском Союзе к власти приходит Михаил Горбачев, и во всех коммунистических странах поднимается ветер перемен. Но не в Албании. Здесь еще в 1990 году преемник Ходжи Рамиз Алия убеждает албанцев, что жизнь поляков в результате трансформации сильно ухудшилась. Но албанцы уже все понимают. Режим шатается, и в 1992 году преемник Алии передает наконец власть Сали Берише – бывшему руководителю партийной организации в медицинской академии в Тиране, который лучше других аппаратчиков уловил перемены. Бериша стал президентом. Сегодня он премьер^[23].

Много лет никто не трогал бункеры Ходжи.