Танцы на сломанных ногах

Снова и снова поет колокол: дон джейл, дон джейл. Но не надо бояться. Колокол больше не будет петь. Это была песня длиною почти в 150 лет. История, ретроспектива, Северная Америка. Место призраков, казненных и казнивших себя. Заслуженно помещенных в Дон и попавших в Дон по ошибке. Для некоторых – первый шаг по лестнице всегда и только вниз, для некоторых – шаг последний. Здесь казнят, здесь пытают, здесь убивают: специально и от отчаяния, за проигрыш и чтобы хоть что-то почувствовать. Вроде люди. У некоторых есть имена, а другие обезличены. Не так давно были найдены безымянные останки пятнадцати человек на территории тюрьмы. И нет громких событий, которые могли бы ославить заведение, так, попадают люди, люди, люди.

Стив Смолл, помощник министра по связям с общественностью: «Условия ужасные, а страдания непереносимые». Это было раньше.

Но раньше, в послевоенные годы, для многих мужчин, вернувшихся с войны и обреченных на депрессию или алкоголизм, тюрьма была единственным пристанищем, дающим кровать, хлеб и горячий напиток, может, даже чай. На стене одной из камер есть надпись: «Я рад, что я здесь, улицы убивают меня».

Низкие потолки, ведро в качестве туалета. И запахи, запахи, запахи. «Утренние ароматы», – смеются охранники. И все пропитано насилием, которое в любой момент может вырваться наружу, по всякому поводу и без повода вовсе.