Танцы с королями. Том 2

Жасмин с удовольствием избавилась бы и от экономки, но оказалось, что эта женщина и не думала присваивать себе деньги. Она просто в точности исполнила приказ Сабатина и вернула ему не только письмо, но и кошелек с луидорами в целости и сохранности. Экономка очень испугалась, почувствовав неприязнь Жасмин. Хозяйка явно хотела под любым предлогом убрать ее из замка. Жасмин еще раз имела случай убедиться в том, что, несмотря на враждебное отношение, которая питала к ней почти вся прислуга, она внушала им всем немалую долю страха, ибо Сабатин не вмешивался в ее распоряжения, касавшиеся хозяйственных дел. Когда Жасмин кивком головы показала, что разговор окончен, женщина поспешно засеменила прочь. Большую тревогу вызывала у Жасмин непредсказуемая реакция мужа на переезд Берты. Однако через Генриэтту, которая служила в последнее время посредницей между ними, ей удалось выведать, что Сабатин не проявил к этому факту ни малейшего интереса. Разумеется, он не мог не понимать, что первым делом Берга попытается переслать письмо Жасмин к родителям, но очевидно, его это не волновало, поскольку процедура пересылки будет сохраняться в полной, тайне не только от него, но и от всех обитателей замка и, следовательно, его запрет на переписку жены с родителями формально не будет нарушен. А с другой стороны, в любом случае этот запрет не мог сохраняться вечно.

И все же Жасмин не стала рисковать и решила получать посланные ей письма не в замке.

Берта, подружившаяся с деревенской портнихой, договорилась с ней о том, чтобы все письма и посылки из Шато Сатори высылались на ее имя. Маргарита послала дочери три новых платья, причем одно из них было с только что вошедшим в моду кринолином, и мадам Леро, портниха, пришла в замок по просьбе Жасмин, чтобы подогнать эти платья по ее фигуре. Затем под этим предлогом она стала регулярно посещать замок и приносить или уносить письма. Это была спокойная, даже несколько флегматичная женщина, так же, как и Берта, умевшая держать язык за зубами, и даже если бы ей ничего не платили, она взялась бы оказывать эту услугу добровольно. Это вносило хоть какое-то оживление в скучную рутину повседневной жизни.

Берта прибыла на одной из карет Лорента вместе с кучерами и грумом. Это было подарком архитектора своей дочери. Теперь у Жасмин появилась возможность выезжать из замка по своему усмотрению, не считаясь с ограничениями, наложенными Сабатином, но она не пользовалась ею. Замок по-прежнему притягивал ее, словно магнит, и Жасмин выходила наружу лишь на непродолжительные прогулки, и то, если ворота были закрыты. Сабатин даже не потрудился взглянуть на шестерку лошадей, привезшую карету из Шато Сатори, хотя до него наверняка дошли слухи о том, что это были подобранные в масть чистокровные рысаки. Это было тем более странно, если принять во внимание его страсть к породистым лошадям. Впрочем, его мозг был затуманен ежедневным, не прекращающимся ни на минуту пьянством; он теперь почти перестал следить за своей внешностью, превратившись в неряшливого, заросшего щетиной, равнодушного ко всему бродягу. Его жилет был покрыт засохшими винными пятнами, а изо рта несло, как из винной бочки.

Берта наблюдала за тем, как Жасмин распекала служанок, не успевших вовремя смахнуть паутину, которая появилась за ночь, или отполировать до блеска зеркало, и удивлялась произошедшим в характере ее питомицы значительным переменам. Даже в выражении лица Жасмин появилась какая-то одержимость. Однако сердце ее сохраняло прежнюю теплоту, которая выплеснулась наружу в день приезда Берты, а затем снова вернулась назад, словно в какую-то шкатулку с захлопнувшейся крышкой.

— А почему у вас нет детей? — спросила ее Берта, когда они сидели как-то вечером у камина.

— Потому что я не хочу их, — с предельной откровенностью ответила Жасмин.

— Ах, вот оно что… Но ведь ребенок наполнит твою жизнь совершенно иным смыслом. Ты перестанешь с утра до вечера думать о пыли и паутине, и из твоих глаз исчезнет этот жестокий, безжизненный отблеск.

Жасмин вздернула подбородок:

— Эти три с половиной года замужества сделали меня совершенно другим человеком, что касается ребенка, то я, наверное, не способна зачать его. Судьба оказалась милосердной ко мне хотя бы в этом.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

Последовал ответ, произнесенный ровным голосом, от которого веяло ледяным холодом:

— Я это знаю, вот и все. Как может зачать жена от мужа, к которому она чувствует ненависть в любое время дня и ночи? Если бы я любила его, то у нас обязательно появились бы дети. Но от него?.. Ни за что! Поэтому не говори больше со мной о семье. У меня ее нет и не будет.

— Я понимаю все это лучше, чем вы думаете, мадам. Мне уже довелось однажды побывать замужем за первостатейным негодяем.

— Тебе?! — Жасмин непритворно изумилась. — Но ведь маме ничего об этом не было известно, не так ли?

— В конце концов она узнала все. Перед тем, как придти к вам в Шато Сатори и наняться няней, я оставила мужа, взяла другое имя и решила начать жизнь заново.

— У тебя были дети?