Танцы во льдах

Что ж, - решила я. - Раз все так складывается, то именно по прибытии в легендарный Иир я и припру этого скрытного типа к стенке. Поставлю вопрос ребром и выясню у него... вернее, у них обоих!.. что за кутерьма творится вокруг меня столько времени. Узнаю все про своих предков, родителей, братьев и сестер, если таковые имеются. Выпотрошу все, чем мой народ (надеюсь, он все еще живет на этих склонах) промышляет, чем торгует, как сумел так долго остаться неведомым для большинства людей. Выясню, по какой именно причине меня предпочли на время спрятать подальше от родных Мглистых Гор, почему забросили магией (наверняка магией!) к черту на рога и не оставили никакой связи с прошлым, кроме потрепанного, обиженного на весь свет и потерявшего память призрака. Все выясню. Досконально. Про магию, про себя, свои способности и умения. Про когти, маски, всю мою короткую жизнь, сложившуюся так странно и нелепо. Про этот поход, оберонов и их связь с прежними обитателями Летящих Пиков. Про Крылатых, конечно. Чем Двуединый не шутит? Вдруг они тоже все еще живут в своих Небесных Чертогах и время от времени спускаются вниз, маскируясь под обычных людей? Но это потом. А сначала я непременно выясню, почему Ширра так упорно преследует меня аж от самого Тирилона. Почему он так нелепо порвал свою цепь, зачем доверил ее мне и каким, наконец, образом он собирается разъединить потом наши риаллы. Не говоря уж о том, чтобы понять, что же эти самые риаллы из себя представляют.

Вот так. Такая вот программа-минимум, которую мне надо одолеть всего за три жалких дня. Но тут главное - правильно подобраться слова и сложить их в нерушимые конструкции жесткой логики, за один раз выложить все свои аргументы, давние наблюдения, сомнения и предположения. После чего красиво припереть этих молчунов к стенке, но проделать все в высшей степени изящно, чтобы ни один из них до последнего не понял, с какой именно целью я их так дерзко выпотрошила.

14.

Эти дни я провела, как во сне. Поглощенная своими мыслями, почти не видела мест, через которые доводилось проходить. Не обращала внимания на изумительной красоты первозданные рощи, роскошные кущи, соловьиные трели, яркое солнце и тихие ночи, в которых так умиротворенно пели крохотные сверчки. Я не замечала глубоких ущелий, которые Ширра огибал заранее и по большой дуге. Машинально перепрыгивала горные речушки, которых вокруг оказалось на удивление много. Бездумно перешагивала через редкие поваленные бревна, огибала овраги, буреломы, разбросанные тут и там гигантские валуны, что, словно молчаливые стражи, сопровождали нас весь неблизкий путь. Я едва обратила внимание на то, как постепенно мягкая трава уступила место многочисленным каменистым насыпям, как вновь поредели деревья, опустели крутые склоны. Почти не видела горных круч, вздымавших свои пустынные склоны на недосягаемую высоту. Совершенно не запомнила звериных троп, которыми Ширра с подозрительной легкостью и потрясающей сноровкой провожал нас к цели, и совсем не утруждала себя цепкими взглядами по сторонам. Красоты здешней природы казались чем-то далеким и откровенно неважным.

Меня словно подменили в эти три бесконечно долгих дня. Я почти не разговаривала со спутниками, напряженно вспоминая последние месяцы своей жизни, что-то сравнивая, споря сама с собой. Выискивала несоответствия, выуживала из глубин памяти крохотные странности и все то, что так долго не давало мне покоя. Готовя аргументы, факты, предположения и все, о чем намеревалась говорить вскоре со своими провожатыми. Но пока, сжимая покрепче зубы и стискивая кулаки, упорно молчала. Потому что понимала: еще не время. Пока рано требовать ответы на те вопросы, что в великом множестве крутились в моей голове.

Да, я не видела местность вокруг, но зато с поразительной ясностью замечала все, что творилось с моими спутниками. Четко знала, что эльфы с каждым часом начинали все беспокойнее поглядывать по сторонам. Видела, как Лех время от времени останавливается, старательно тянет ноздрями сухой воздух и отчего-то хмурится, незаметно поглядывая на чистое небо. Мне было отчетливо видно, как Рес постоянно о чем-то напряженно размышляет, а Крот завел странную привычку каждый вечер ненадолго возвращаться по своим же следам и только после этого устраиваться на ночлег... напряжение буквально повисло в воздухе. Пронизывало нас насквозь, делало взгляды подозрительными, дыхание - тяжелым, а слова - колючими и едкими. Оно было во всем - в многозначительных взглядах, молчаливых диалогах эльфов, в моем необъяснимом самоотстранении и стремлении к уединению, которое в эти дни стало особенно заметным. В глухом ропоте Рума, который теперь ни на миг не оставлял меня одну. В его полных бессильной ярости взглядах, бросаемых на неутомимо идущего впереди Ширру, в коротких перебранках Патрульных, без которых с некоторых пор не обходился ни один привал, угрюмом молчании Леха...