Танцы во льдах

Я быстро посмотрела на замершего у края скалы скорра: в этот момент Ширра, неподвижно стоящий на фоне темнеющего неба, подсвеченный алыми лучами заходящего солнца, такой же величественный и молчаливый, как эти древние горы, как никогда показался мне ожившей легендой. Он был удивительно уместен среди этих черных камней и разрушенных памятников прошлого. Словно недостающий кусочек мозаики, внезапно легший на свое законное место. Или вернувшийся после долгого отсутствия хозяин, ожививший своим присутствием давно заброшенный дом.

Услышав хранителя, он медленно повернул голову и пристально посмотрел - массивный, как эти горы, мрачный, с тяжелым взглядом внезапно потемневших глаз. Черная шерсть его блестела, будто смазанная жиром, сузившиеся зрачки светились, как два антрацита, но из-за солнечных лучей казались жутковато подсеченными кроваво-красными бликами. Он не сдвинулся с места, не зарычал и не обнажил зубы, напоминая призраку об их молчаливом уговоре и о том, что Рум поклялся не вмешиваться до тех пор, пока я соглашаюсь следовать указаниям скорра. Он просто стоял и молчал, напряженно ожидая ответа. А еще - неотрывно смотрел мне в глаза, будто искал там что-то важное.

- Идем, - наконец, сбросила я оцепенение, и он несильно вздрогнул. - Веди, Ширра, ведь это твой дом.

Скорр снова вздрогнул, нерешительно качнулся навстречу, словно хотел что-то сказать, но тут за моим левым плечом угрожающе сверкнуло, и он, поджав губы, быстро отвернулся. После чего тяжело вздохнул, встряхнулся и, окинув внимательным взглядом притихших Патрульных, уверенно спрыгнул со скалы.

К подножию горы мы спускались несколько утомительных часов. Идти приходилось медленно, потому что старая дорога оказалась почти полностью разрушенной, а извилистая тропа, которой повел нас Ширра, была слишком крута и узка, чтобы по ней стало возможным идти спокойным, прогулочным шагом. Я то и дело оскальзывалась, судорожно хватаясь за траву и торчащие из-под земли сухие корни. Ноги беспрестанно разъезжались в разные стороны - то ли от отсутствия опоры, то ли из-за растущего волнения. Я честно старалась не упасть, но, признаться, получалось из рук вон плохо: словно чувствуя мою неуверенность, коварная тропа в самых неожиданных местах начинала рассыпаться, кривляться и всячески вихлять, как упившийся вусмерть крестьянин за бороной. То камешек какой подкинет под сапог, то целый пласт земли съедет мне прямо под ноги, а то каменная опора, которая спокойно выдерживала немалый вес Леха и Ширри, вдруг начинала самым некрасивым образом плыть.

Если бы не внимательные эльфы, окружившие меня заботой не хуже иных нянек, этот спуск вполне мог закончиться много быстрее и, разумеется, печальнее. Беллри раза три ловил меня за руку в самый последний момент, а Шиалл однажды вовсе оказался в роли ездового осла, потому что мне очень уж неудачно "повезло" оступиться и свалиться прямо ему на шею. Ощущения, полагаю, не из приятных, поскольку мой вес все-таки довольно заметный, но эльф мужественно стерпел и даже не стал озвучивать те ласковые слова, которым наверняка наградил меня в мыслях.

- Осторожнее, Трис, - только и сказал он, с трудом балансируя на краю пропасти.

- Поста... раюсь...

С опаской выпрямившись, дальше я предпочла передвигаться на полусогнутых, чтобы никого не столкнуть, не спихнуть с обрыва, не покалечиться самой и, главное, не уподобиться гордым орлам, порхающим в поднебесье. А если уж и довелось бы свалиться, что ж - по крайней мере, тогда это получилось бы сделать в гордом одиночестве, чтобы потом, с немалой скоростью летя к заждавшейся землице, успеть хорошенько подумать о своей неуклюжести, криволапости, носорожьей грации и жутчайшем невезении, благодаря которым я, вопреки всему, оказалась демон знает где, пес ведает зачем и (Двуединый, спаси мою душу!) в такой странной компании.

Как ни удивительно, упасть мне так и не довелось - мы благополучно спустились и даже никого не потеряли по дороге. Правда, за это время солнце успело заползти уже за соседнюю гору, так что вокруг не только сразу похолодало, но и ощутимо потемнело. А под сенью гигантских деревьев (кстати, они действительно оказались поистине великанскими!), за густой листвой и могучими ветками это выглядело так, словно над уснувшим городом кто-то милосердно накинул полупрозрачную черную вуаль.