Тарантино

Его игра поистине брехтианская: Ханс Ланда – это не столько персонаж, сколько ухмыляющийся любитель пирушек и главный садист в фильме. Он практически режиссер, он командует всеми остальными персонажами, он не только самая лучшая вещь в фильме, но вполне возможно единственная вещь в фильме. «Наслаждение, которое мы получаем от Ланды, создает странным дисбаланс в этом фильме», – написал Райан Гилби в New Statesman. Манола Даргис в New York Times согласилась, написав, что «самая очевидная ошибка фильма – его легкомысленное, подчас веселое поведение и повествовательные подъемы обаятельного нацистского подонка – может быть легко объяснена проблемой формы. У Ланды просто нет равных в фильме, нет эквивалента, который может сравниться с ним по ловкости разговоров и харизме, кто станет Джулс Уинфилдом и Мией Уоллес для Винсента Веги, так как мистер Джексон и Ума Турман являются для Джона Траволты в «Криминальном чтиве» именно этим.

В работе Тарантино всегда присутствовал такой персонаж – тиран-садист, который занимается грабежом фильма, в котором он появляется, но во второй половине карьеры Тарантино они встают на доминантную позицию, они отстраняют всех остальных в сторону: Ланда в «Бесславных ублюдках», Кэлвин Кэнди в «Джанго освобожденном», Майор Маркиз Уоррен в «Омерзительной восьмерке», кино не состоит ни из чего, кроме фигуры режиссеров, которые показывают свою версию событий.

Здесь Брэд Питт мягко сживается с персонажем, играя на второй скорости, он довольно вращает своими приправленными южным акцентом гласными точно так же, как и своим нюхательным табаком. Ему не сравнится с полиглотом Ландой, который заканчивает целые речи, пока Рейн высказывает что-то односложное. Кино становится все более тонким со временем, план Шошанны и операция Ублюдков сливаются в последней главе «Месть крупным планом», в которой Ублюдки расстреливают нацистских лидеров из автоматов в кинотеатре Шошанны в стиле Ар-деко под песню Дэвида Боуи Cat People, прежде чем все здание не охватит нитратное пламя. Когда дым рассеивается, почти ничего не остается. Это любопытная невесомая кульминация, и она находится среди самых страшных картинок кино: крупный план лица Лоран проецируется на занавесь тумана посреди дьявольского эха «Нового кинотеатра «Парадизо» Джузеппе Торнаторе».

Там есть кинокритик, герой – киномеханик, а картинка фильма отсылает нас к «Искателям» (1956), имена героев созвучны актерам фильмов категории Б (Рейн в честь Альдо Рея и Уго Стиглиц, в том числе), упоминание Георга Вильгельма Пабста и Лени Рифеншталь, а также игра с Кинг-Конгом как репрезентация «история негров в Америке», так что «Бесславные ублюдки» без труда стали самым осознанным фильмом о кино – сонет синефилии.

«В каком-то смысле «Бесславные ублюдки» – форма фантастики, – написал Джим Хоберман в Village Voice. – Все действия разворачиваются и происходят в вымышленной вселенной: вселенной фильмов». Здесь можно возразить, что все фильмы Тарантино разворачиваются в этой вселенной. Хотя, когда персонажи «Бешеных псов» сидят и спорят относительно своих прозвищ, вам не нужно смотреть «Захват поезда Пелэм 1-2-3», чтобы понять шутку.

«Когда я додумался до такой концовки, это был один из самых волнительных моментов вдохновения, который у меня когда-либо был как у писателя».

Когда он писал «Криминальное чтиво», Тарантино пытался аккуратно обрисовать все «бородатые анекдоты», с которыми могут быть знакомы зрители мейнстримового кино, он расхитил банк фильмов категории Б. Его карьера не стояла на месте, и Тарантино стал меньше заглядывать через свое плечо, начав множество головокружительных спусков в кроличьи норы.

«В этот раз он распахнул дверь видеоархива прямо за собой, – сказал критик New Yorker Дэвид Денби о «Бесславных ублюдках». – Там вряд ли найдется хотя бы проблеск света, который сигнализирует нам о существовании мира за пределами кинотеатра, разве что в виде выдумок сумасшедшего».

Критики были так же запутаны, как и фильм. Некоторые критики попались на крючок и по ошибке приняли его за фильм о Второй Мировой войне, а не о фильме о кино Второй Мировой войны. Джонатан Розембаум написал, что фильм, «кажется, склоняется к отрицанию Холокоста», и что Тарантино «стал кинематографическим эквивалентом Сары Пэйлин, фантазии на тему приоритета на получение медицинской помощи и так далее».

Питер Брэдшоу поставил одну звезду фильму в своей рецензии для Guardian, он описал фильм как «колоссальный, самодовольный, растянутый провал, гигантское 2,5-часововое разочарование».

New York Times решили, что это «громоздко», «затянуто», «отвратительно» и «вульгарно».