Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы

Познакомились Андрей Тарковский и Марина Влади давно, в начале 1970-х, благодаря Владимиру Высоцкому; Марина даже пробовалась на роль матери и Натальи в «Зеркале».

Рассказывает Марина Влади:

Однажды утром ты[83] говоришь мне с напускной небрежностью: – Знаешь, Андрей хотел бы поговорить с тобой тет-а-тет.

Я немного удивлена, тем более что мы виделись с Тарковским несколько дней назад. Он – твой друг юности и один из поклонников. Я знаю его уже много лет. Это невысокий человек, живой и подвижный – замечательный гость за столом. Кавказец по отцу, он обладает удивительным даром рассказчика и поражает всех своим умением пить не пьянея. К концу вечера он обычно веселеет и почему-то каждый раз принимается распевать одну и ту же песню.[84]

По твоему тону я понимаю, что речь идет о чем-то очень важном. Ты говоришь:

– Андрей готовит фильм, он хотел поговорить с тобой и, вероятно, пригласить тебя на пробы.

И тут на меня находит. Я не нуждаюсь в пробах, меня никогда не пробовали ни на одну роль, за исключением первого раза, когда я снималась в тринадцать лет у Орсона Уэллса. Но ты так долго уговариваешь меня не отказываться, что я соглашаюсь.

Андрей объясняет мне, что фильм «Зеркало» – автобиография. И он хочет попробовать меня в нем на роль своей матери. Усы у него всклочены больше, чем обычно, и он, заикаясь, пересказывает мне весь сюжет.

Через несколько дней небольшая съемочная группа выезжает в подмосковную деревню. Поставлена камера. Марина тщетно пытается понять актерскую задачу. Андрей подробно объясняет ей сцену: на пороге избы женщина долго ждет любимого человека. Становится прохладно, женщина зябко кутается в шаль, наконец, в последний раз в отчаянии смотрит на тропинку, ведущую к дому, и, сгорбившись от горя, уходит в избу.

Деликатный Андрей (он еще не видел отснятый материал) делает Марине Влади комплименты, она довольна собой. Еще бы! Это они в СССР должны быть счастливы, что заполучили актрису европейского класса!

Вернувшись со съемок, Марина Влади рассказывает Владимиру Высоцкому, как прошел день, и они начинают мечтать. Если Марина снимется в этом фильме, сразу решится множество проблем – у нее будет официальная работа в СССР, она сможет дольше жить рядом с любимым. Да и сниматься у Тарковского – это такое счастье!

Марина описывает дальнейшие события:

Проходит несколько дней. Мы звоним Андрею, но все время попадаем на его жену, и та, с присущей ей любезностью, швыряет трубку. Я чувствую, что звонить бесполезно – ответ будет отрицательным. Но тебе не хочется в это верить, и, когда через несколько дней секретарша Тарковского сообщает нам, что роли уже распределены и что меня благодарят за пробы, ты впадаешь в жуткую ярость. Ты так зол на себя за то, что посоветовал мне попробоваться, да к тому же ответ, которого мы с таким нетерпением ждали, нам передали через третье лицо и слишком поздно… Тут уже мне приходится защищать Андрея. Наверное, у него слишком много работы, много забот, да и вообще у людей этой профессии часто не хватает мужества прямо сообщать плохие новости. Ты ничего не хочешь слышать. Ты ожидал от него другого отношения. И на два долгих года вы перестаете видеться. Наши общие друзья будут пытаться примирить вас, но тщетно.

Андрей и Владимир Высоцкий

Москва. 1960-е

Возможно, Марина не знала, что обида Высоцкого на Андрея имела более давние корни.

Они дружили много лет. На одном из концертов за полгода до смерти Высоцкий говорил:

Когда я начал писать свои песни, я рассчитывал только на очень маленькую группу, маленькую компанию своих близких друзей… Мы жили полтора или два года у нашего друга на Большом Каретном, была там такая компания, из которой уже некоторые не живут, – вот Вася Шукшин очень рано ушел, был такой Лева Кочарян, человек, который снял всего один фильм… А из ныне живущих, здравствующих и работающих – это Тарковский Андрей, писатель Артур Макаров… Вот в этой компании мы прожили вместе нашу всю молодость, и, в общем, я писал для них.

Тарковский, ценивший Высоцкого как актера, хотел снимать его в своих фильмах. Но Андрей был фанатик, работа была для него превыше всего. Он не терпел необязательности, неточности, расхлябанности. При всей любви к Высоцкому Андрей был вынужден отказаться от работы с ним. Артур Макаров поясняет это так:

В «Рублеве» Володя должен был играть ту роль, которую сыграл Граббе, – сотника, этого «ослепителя». Хорошая роль. Но Володя дважды запил, дважды подвел. А Тарковский во всем, что касается его профессиональной работы, человек невероятно ревностный.

Он был художественным руководителем достопамятной картины Кочаряна «Один шанс из тысячи». Приехала одесская группа на пробы в Москву – группа Кочаряна. Я никогда не забуду, как он пришел первый раз для знакомства с группой. Говорили о том, о сем. Потом он сказал: