Тарси

А ещё Олаф увидел…***Звёздочка очень-очень хотела вернуться, туда, где горели яркие огни, где сверкал небосвод, побеждая мрак и тьму. Она поднималась всё выше и выше, и даже сам Ричард не знал, откуда только у него взялись силы. Будто бы некто с той стороны тянул его, тянул сильно. А может, и вправду тянули? Когда он услышал голоса, те три голоса – он рванул самого себя вверх, рванул и сумел взлететь! Но чем выше он поднимался, тем сильнее становилось сопротивление. Будто бы сам воздух – если это был он – противился, хватал звёздочку и тянул вниз, мощно тянул, яростно и упорно. А потому Ричард слабел. Уже не так оказался силён напор, не так уверен был в себе мага. И всё же он бился, он стремился прочь отсюда, надеялся попасть обратно, в такой несправедливый, кровавый, злой мир, милее которого он не знал и не желал узнать. И что же могло остановить мага в этом порыве? Разве только сам мир. Воздух сгустился ещё сильнее и стал тяжелее свинца. Слои его уже невозможно было пробить с такой лёгкостью, и потому Ричард увязал. В том киселе, в который обратилось всё вокруг, звёздочка завязла. Магусу взвыть – да нечем. Только воля осталась, и гнала она Ричарда вверх, только вверх, несмотря ни на что!

Свинец вокруг обратился гранитом: звёздочка упёрлась в невидимую преграду, которую оказался не в силах одолеть. Горевшие ярче прежнего лучики, да только терялся исходивший от них свет в необоримой тьме. И сейчас, как никогда, нужна была поддержка этой яркой звёздочке, что желала пробиться вверх, к небосводу, чьё тепло согрело бы и спасло!И вдруг…Нет, то не был голос. И даже не объятия. И уж точно не меч, рассёкший надвое необоримый заслон. То отраженье далёкого света, пришедшего извне, коснулось тьмы вокруг звёздочки – и та разбилась, неразличимыми осколками плеснув во все стороны. И было то отраженье знакомо и одновременно неведомо. Что-то кричало в Ричарде, кричало: "Мы снова встретились", но к кому обращён был тот крик?..Ричард этого не ведал.

***Крики…И кровь…И боль…Огонь…Мама…Папа…И она…Та девочка…Она лежала невдалеке, и глаза ее были закрыты…Неужели и она погибла? Он не помнил ее…Точнее, нет, не так. Не так! Он помнил, но забыл… Он видел ее…Он знал ее…Раньше, до крови, до огня…Он помнил…Но почему он забыл? Вот же она, там, лежит…***

Он только летел, летел вверх. И чем выше он поднимался, тем серее становилась тьма, а вскоре в недосягаемой вышине показались звёзды. Но Ричарду надо было дотронуться до них…Он знал: там – спасение. Там этот проклятый мир, по которому он уже давным-давно соскучился. И там – она. Она!!!Ричард возвращался домой…И когда он, уставший, донырнул до сверкавших искорок, таких же, как он сам, окоём наполнился треском бьющегося стекла, завыванием ветра и…Тюльпанами?!..

***Железяка поднялась на ноги, да так и застыла. Лид помнил этот ветер, что шестьдесят шесть уходящих в бесконечность индиктов назад пришёл в его мир вслед за крушением. Сверкавшее в лучах солнца серебро разрывало то, чем раньше было сердце, сдавливало горло и притупляло разум. Отзвуки землетрясений, жар вулканов и брызги десятибалльных штормов поглотило всё естество демона, а потому он не успел вовремя заметить, как… Время пришло…Ричард моргнул. И ещё раз. И ещё. С застывшей на устах глуповатой улыбкой он смотрел на руки свои, оглядывал землю под ногами и не замечал, как на него уставились ошалевшие воины. Потоки серебристого ветра ласкали ладони его.