Тарси

* * *Обратно ехали молча.Папыч безразлично смотрел на дорогу.

Бисмарк сосредоточенно вёл машину и мрачно молчал – он злился, что так поздно появился на месте событий и пропустил всё самое важное.Тарас с ужасом ожидал жестокой расправы за совершённые им бесчисленные грехи и старался оставаться как можно более незаметным. Скоро настанет его смертный час. Всё, накрылись так и не свершённые геройские подвиги, пропали так и не спасённые прекрасные девицы и печально помахал рукой другой, решительный, опытный и уверенный в себе конквестор Тарас. Да и не только конквестор – теперь его и на аналитический должности не оставят – выгонят из "Бастиона" к чёртовой бабушке… Интересно, а память сотрут?..Ян был занят. Он держал на коленях какой-то металлический чемоданчик и теперь что-то делал с находящимся внутри механизмом.А Илья безразлично смотрел в окно. Адреналин схлынул, действие препарата прошло, и на него снова накатывала противная слабость, предвестница неизбежной боли.

"Ломки", – мысленно поправил он себя. Действие фрейтса на какое-то время полностью нейтрализовало эффект другого препарата; прояснившийся мозг довольно быстро сопоставил все признаки и симптомы, такие явные и характерные, и сделал вывод. В препарате, которым пичкал его Ян со времени его простуды, были вещества, вызывающие быструю наркотическую зависимость.А вслед за болью пришло уже знакомое неудержимое раздражение, и бороться с ним не было ни сил, ни желания.

– Андрей Папыч, – негромко позвал Илья, вперившись в затылок шефа, – А курс лечения от наркотической зависимости для конквесторов в "Бастионе" предусмотрен?

Папыч даже не повернул головы, только спокойно оборонил:

– Предусмотрен.

Илья ожидал другой реакции. Папыч мог бы удивиться, что конквестор всё понял. Рассы паться в объяснениях. Извиниться, наконец. Но вот так, без намёка на раскаяние, без малейшего сожаления…

– Зачем вы вообще мне эту дрянь подсунули?

– Ты не справлялся, – снова предельно коротко ответил шеф.

– С чем это я, интересно, не справлялся? Я нормально играл свою роль, никто ничего даже не заподозрил!

– Нормально играл свою роль? – холодно переспросил Папыч и обернулся. Уставился на Илью одним из самых тяжёлых своих взглядов и некоторое время изучал лицо конквестора. Отмечал покрасневшие веки и ходящие на скулах желваки, едва заметную дрожь рук и нервную напряжённость позы. Потом негромко заговорил: – Ты походил на Ахилла только внешне, но и это – не твоя заслуга, это сделали стилисты. От тебя требовалось быть Ахиллом. Вести себя как он. А ты? Ты уклонялся от поединков. Ты не вёл за собой в бой. Ты не принимал решений. Ты не убивал. Ты не был тем героем, которого должен был играть.

Каждое слово, словно метко пущенная стрела, попадало в цель. Илья прикрыл глаза. Шеф был прав. От начала до конца. Он походил на Ахилла только внешне – не более.

– Я с самого начала говорил, что не готов… – пробормотал он, наконец.