Тарси

* * *Тарас пребывал в состоянии полного безразличия, больше похожего на онемение. Все чувства, все эмоции и переживания словно парализовало. Ничего больше не имело значения.Всё – из-з него. Из-за него Арагорн Петрович пошёл в какой-то опасный проходе. Из-за него у Шушморского капища оказались целые толпы посторонних людей. Из-за него погиб Ахилл. Из-за него здесь, на этой зимней поляне, убили столько людей. Из-за него Илья и Ян навсегда остались отрезанными от родного мира. Наконец, из-за него папка с информацией по проходам – бесконечно важной и секретной информацией – попала в руки неизвестных, и это только вопрос времени, когда посторонние начнут бесконтрольно ходить по проходам… Лица погибшего Ахилла и навсегда потерянных Ильи и Яна Сергеича сменились размытыми образами сотен людей, которые погибнут из-за изменений в ключевых событиях прошлого, когда туда сунутся неподготовленные люди этого времени. И всё этого – из-за него…

Когда лежавшие на снегу бойцы Холеры начали медленно приходить в себя, стажёр не удивился, хотя и думал, что Ахилл их убил, а не просто вырубил.Когда медленно поднявшаяся на ноги Холера вдруг уставилась прямо на него, прикованного к рулю машины, Тарас даже не вздрогнул.Когда на поляну из темноты вдруг снова посыпались тёмные фигуры с оружием в руках, он не отреагировал.Когда стажёр разглядел среди новых участников этой непрекращающейся драмы у Шушмора знакомую круглую фигуру, а затем и услышал голос "Винни-Пуха" – Владимира Кондратьевича, он не обрадовался.

И даже когда перед ним сначала появился Бисмарк, а затем и сам Папыч, Тарас продолжал отрешённо молчать. Случилось слишком много страшных и непоправимых вещей и в слишком короткое время. Случилось из-за него. И ничего больше не имело значения.Он не ощущал, как озабоченно тряс его за плечи встревоженный Бисмарк.Не понимал, что спрашивал Папыч, только повторял, как заведённый:

– Проход взорвался, а они там… Илья и Ян Сергеич там… Проход взорвался, и они теперь навсегда там…

И не слышал, как Папыч, кажется, понявший его состояние, раз за разом повторял:

– Взрыв разрушил капище, но не проход. Слышишь меня, Тарас? Взрыв не может уничтожить проход, – а потом отвесил ему пощёчину и, так и не дождавшись осмысленной реакции, озабоченно добавил, – Чёрт, давайте его к доктору, что ли!

* * *Направляясь к остававшемуся снаружи якобы работнику следственного комитета, который не отходил от раненого снайпера, лейтенант Гаврилов злился сам на себя. Злился – но шёл, потому что ни черта не понимал и, значит, не мог сам принять решение, а обратиться больше было не к кому.

– Там мои ребята собирались подорвать завал, потому что уж очень камни массивные, вручную быстро не расчистишь, но…

"Следователь" резко вскинул на него глаза:

– Но?