Тарси

– Я говорю – сдать надо. Сами же прекрасно понимаете, что за простого домушника такое вознаграждение предлагать не будут.

– И правда, подозрительно. Кто он, откуда взялся – никто не знает…

– Если за него столько дают, то, наверное, это очень важная шишка. Или же наворотил таких дел, о которых даже подумать страшно.

Вернувшись домой, Лекс узнал, десятилетний Бахти, двоюродный племянник барона, просидевший весь вечер перед телевизором, в огромном рекламном потоке выловил объявление о поиске Ахилла. И не просто выловил, а сообщил:

– А дяденьку, которого вчера раненого привезли, по телевизору показывают.

Разумеется, на слова мальчишки обратили внимание далеко не сразу. У взрослых были свои дела и заботы, так что они отделывались кивками и рассеянным "Да-да…", пока, наконец, мама Бахти не увидела тот самый ролик, про который твердил ее сын. И теперь таинственная персона Ахилла активно обсуждалась на большом семейном совете.

Многие из присутствующих высказывались за то, чтобы сообщить властям о месте нахождения разыскиваемого. Другие, помня о том, что незнакомец спас Гили, сомневались. И те, и другие, правда, сходились во мнении, что личность этого мужчины, без сомнения, подозрительна. Кто он, откуда взялся и даже на каком языке говорит – неясно. К чести присутствующих, солидное вознаграждение, предлагаемое за "сбежавшего из психиатрической клиники буйного пациента", ни разу не прозвучало в качестве довода.

– Может, его к нам заслали? – подозрительно спрашивали одни.

– Что вы тут шпионские страсти раздуваете? – откликались более хладнокровные. – Кому мы нужны, чтобы к нам кого-то засылать? Да и если бы засылали, то выбрали б, наверное, кого-нибудь менее заметного.

– Вы же видите, в объявлении сказано, что он – пациент психиатрической лечебницы. К тому же буйный. В клинике ему будет лучше, чем у нас.

– Буйный – не то слово, – саркастически заметил Гожо, до сей поры молча следивший за развитием дискуссии.

– Да не будут сбежавшего психа разыскивать с таким размахом и с таким вознаграждением! И телефон-то, обратите внимание, не в больницу, а в органы. Ясно же, это просто прикрытие, – сказал кто-то, и в просторной гостиной воцарилась тишина.

Прикрытие. Кто же он, этот незнакомец? Преступник? Агент? Шпион? Или – жертва?

Хмурый барон, высокий щеголеватый мужчина лет сорока пяти с тонкими чертами лица и иссиня чёрными, нетронутыми сединой волосами, сосредоточенно думал о чем-то своем. Он обвел взглядом посерьёзневшие лица родичей, задумавшихся над тем, кто и для чего разыскивает раненого незнакомца. Встретился глазами с младшим сыном, с удовлетворением прочитал в них то, что хотел увидеть, и веско, словно оглашая приговор, сообщил:

– Никому мы его сдавать не будем. Он дочку мою из беды выручил. Я принял его к себе в дом, здесь его лечили, здесь он ел с нами за одним столом. Вы что, предлагаете уподобиться тем, кто спокойно сдаёт своих? Так вот, я этого не потерплю. Наша сила в том, что мы все стоит друг за друга. Если он захочет уйти – домой или еще куда – мы его держать не станем. Но пока он живет с нами, он член нашей семьи, ясно?

Гожо незаметно выдохнул. Если бы Ахилла решили сдать в психушку, он бы воспротивился. Хорошо, что отец решил все правильно.

Впрочем, отец всегда всё решал правильно. Потому он до сих пор и барон; цыгане слушаются вожака только до тех пор, пока его решения справедливы.