Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

– Ну хорошо, – засмеялся Тарзан, – не будем ссориться. Мне надо жить на что-то, значит нужны деньги. Но если бы у меня появилось занятие, это было бы мне больше по нраву. Ты хочешь доказать свою дружбу – тогда найди для меня работу, а то я скоро умру от бездействия. Ну а что касается наследственных прав, то Клейтон вовсе не отнимал их у меня. Он совершенно уверен в том, что является настоящим лордом Грейстоком. По-моему, из него английский лорд получается куда лучше, чем из того, кто родился и вырос в африканских джунглях. Я до сих пор не стал цивилизованным человеком в полном смысле слова: покажи мне красную тряпку, и во мне проснутся все инстинкты дикого зверя, каковым я в действительности и являюсь. Какие уж тут светские манеры. К тому же, если бы я объявил о своем происхождении, то лишил бы Джейн богатства и положения в обществе, которые дал ей брак с Клейтоном. Я никак не мог сделать этого. Ты ведь понимаешь, Поль? А происхождение для меня большой роли не играет, – продолжал он, не дожидаясь ответа. – В людях я ценю лишь то, чего они способны достичь собственными усилиями. И я признаю Калу своей матерью с той же радостью, с какой приветствовал бы ту несчастную маленькую англичанку, которая скончалась через год после моего рождения. Кала всегда была очень добра ко мне, хотя и на свой манер. Она вскормила меня после того, как умерла моя настоящая мать. Она сражалась за меня с дикими обитателями джунглей и с соплеменниками и делала это с материнской самоотверженностью. И я по-своему любил ее, Поль! Я и сам не осознавал, насколько люблю ее, пока острое копье и отравленные стрелы воина из племени Мбонги не отняли ее у меня. Я был еще ребенком, когда это случилось. Помню, как я упал на ее труп и как горько рыдал, – только сын может так рыдать по матери. Тебе, мой друг, Кала показалась бы страшной и уродливой обезьяной, но для меня она всегда была прекрасной – так чудесным образом любовь преображает все, на что обращается. И я совершенно доволен тем, что навсегда останусь сыном Калы, большой обезьяны.

– Мои добрые чувства к тебе не уменьшатся от этой верности, – сказал Д’Арно, – но наступит день, и тебе захочется вернуть то, что принадлежит тебе по праву. Тогда вспомни мои слова. Надеюсь, все еще можно будет вернуть так же легко, как и сейчас. Не забудь, что профессор Портер и мистер Филандер уже немолоды. Но только они могут подтвердить, что маленький скелет, найденный в хижине твоих отца и матери, принадлежал детенышу человекообразной обезьяны, а вовсе не отпрыску лорда и леди Грейсток. Это самое важное доказательство. И потом, если бы мисс Портер узнала правду, разве она не разорвала бы помолвку с Клейтоном? Ты легко можешь вернуть и титул, и поместья, и любимую девушку, Тарзан. Думал ли ты об этом?

Тарзан отрицательно покачал головой.

– Ты просто не знаешь ее, – ответил он. – Ничто так не сблизило бы ее с Клейтоном, как обрушившееся на него несчастье. Ты ведь знаешь, американцы из южных штатов славятся своей верностью долгу.

Следующие две недели Тарзан посвятил Парижу, возобновляя свое знакомство с этим городом. Днем он посещал библиотеки и картинные галереи. Он увлекся чтением книг. Тарзана пугала мысль о том, насколько огромен мир знаний, накопленных человечеством. Днем он жадно читал, а по вечерам позволял себе отдохнуть и развлечься – и Париж давал ему прекрасную возможность для этого.

Тарзан довольно много курил и пил абсент, следуя примеру своих более цивилизованных собратьев. Он знал, что никогда не сможет избавиться от тоски, которая с недавних пор мучила его, но он пытался заглушить это чувство то учебой, то развлечениями, впадая то в одну, то в другую крайность. Он отдавался быстротечной жизни, получая взамен все новые и новые впечатления, ему хотелось забыть прошлое и приучить себя думать о будущем.

Однажды в мюзик-холле Тарзан, потягивая абсент, наслаждался искусством знаменитой русской балерины. Вдруг он поймал на себе чей-то злобный взгляд. Повинуясь звериному инстинкту, Тарзан резко обернулся и посмотрел в глаза незнакомца. Но тот успел отвернуться и скрыться в толпе прежде, чем Тарзану удалось его как следует рассмотреть. Человек-обезьяна не мог избавиться от ощущения, что уже видел где-то эти черные глаза и что неизвестный человек наблюдал за ним не случайно. У Тарзана возникло неприятное чувство: за ним следят.

Когда Тарзан выходил из мюзик-холла, он уже не помнил об этом инциденте и не заметил смуглого человека, который отступил в тень, как только Тарзан вышел на улицу.

Тарзан не знал, что за ним следят уже давно. Обычно в мюзик-холл и в другие увеселительные заведения он ходил в сопровождении Д’Арно. А сегодня Тарзан был один.

Он направился домой, а преследователь вышел из укрытия и поспешил вперед, чтобы обогнать Тарзана.