Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Вернувшись вечером в каюту, Тарзан обнаружил на полу сложенный вчетверо листок бумаги, по-видимому подсунутый под дверь. Развернув его, он прочитал:

Мсье Тарзан!

Вы, несомненно, не понимаете всей глубины оскорбления, которое нанесли мне. В противном случае Вы бы так не поступили. Мне хочется верить, что Вы действовали по незнанию и без намерения оскорбить неизвестного Вам человека. Поэтому я готов предоставить Вам возможность извиниться и охотно приму заверения в том, что впредь Вы никогда не будете вмешиваться в дела, которые Вас не касаются. В этом случае я оставлю случившееся без последствий.

В противном случае… Впрочем, я уверен, что Вы окажетесь достаточно благоразумны и примете мое предложение.

С полным уважением,

Николай Роков

Тарзан удостоил эту записку только хмурой усмешки и, выбросив неприятный случай из головы, улегся спать.

В каюте графиня де Куд беседовала с мужем.

– Почему ты так мрачен, дорогой Рауль? – спрашивала она. – У тебя весь вечер не сходит с лица какая-то забота. Что случилось?

– Ольга, Николай едет на этом пароходе. Ты знала об этом?

– Как? Николай? – воскликнула она. – Нет, это невозможно, Рауль. Этого просто не может быть. Он сидит в тюрьме в Германии.

– Вот и я так думал, пока не увидел его сегодня. Его и этого второго мерзавца, Павлова. Ольга, я не собираюсь дольше терпеть их преследования, даже ради тебя. Рано или поздно я передам его в руки правосудия. Сегодня я уже почти решился рассказать все капитану, прежде чем мы высадимся на берег. На французском лайнере, Ольга, мне было бы нетрудно сыграть роль Немезиды.

– Нет, пожалуйста, Рауль! – воскликнула графиня, опускаясь на колени перед мужем. – Пожалуйста, не делай этого! Вспомни: ты обещал. Рауль, скажи, что ты этого не сделаешь! Пожалуйста, даже не угрожай ему, Рауль!

Де Куд взял руки жены в свои и посмотрел на ее бледное испуганное лицо. Он словно пытался прочитать в прекрасных глазах ответ на вопрос, почему графиня защищала этого человека.

– Пусть будет, как ты хочешь, Ольга, – сказал он наконец. – Не могу тебя понять. Он утратил все права на твою любовь, верность и даже уважение. Он представляет угрозу жизни и чести – и твоим, и твоего мужа. Ты можешь пожалеть о том, что выступала в его защиту.

– Я не защищаю его, Рауль! – горячо возразила она. – Я ненавижу его даже больше, чем ты, но… Ах, Рауль, кровь – не вода.

– Я сегодня чуть не взял на пробу его кровь, – мрачно заметил де Куд. – Эти двое сознательно пытались запятнать мою честь, Ольга.

И он рассказал ей о том, что произошло в курительном салоне.

– Если бы не этот совершенно незнакомый человек, им удалось бы осуществить свой план. Что стоило бы мое ничем не подкрепленное слово против чертовых доказательств? Ведь карты лежали у меня в кармане! Я даже сам начал сомневаться, но тут мсье Тарзан выволок на середину салона твоего драгоценного Николя и объяснил весь их подлый замысел.

– Мсье Тарзан? – повторила графиня, явно удивленная.

– Ну да. Ты что, знаешь его?

– Я его видела: стюард показал его издали.

– Вот не думал, что он знаменит, – заметил граф.

Ольга де Куд поспешила сменить тему разговора. Она вдруг осознала, что ей будет трудно объяснить, почему стюард указал ей на красивого мсье Тарзана. Возможно, графиня немного покраснела, поскольку супруг посмотрел на нее с некоторым недоумением.

«Да, – подумала она, – нечистая совесть сразу вызывает подозрения».

Глава 2

Куются узы ненависти и …?

До следующего вечера Тарзан не видел никого из тех пассажиров, в чьи дела ему пришлось вмешаться из чувства справедливости. Но затем он совершенно случайно снова застал Рокова и Павлова в такой момент, когда им меньше всего хотелось бы оказаться в его обществе. Они увлеченно беседовали на палубе с какой-то женщиной, других пассажиров вокруг не было. Издали Тарзан заметил, что дама богато одета и, судя по изящной фигурке, молода, ее лицо скрывала плотная вуаль.

Мужчины не видели Тарзана, потому что стояли к нему спиной, и он мог подойти незамеченным довольно близко. Похоже, Роков угрожал даме, а та его о чем-то умоляла. Разговор шел на незнакомом Тарзану языке, и о его содержании можно было только догадываться по испуганному виду женщины. Тон и жесты Рокова выражали столь явную угрозу расправы, что человек-обезьяна, почуяв опасность, приостановился возле беседовавших.