Тарзан. Том 1

Тарзан думал в эти минуты о своем маленьком сыне. Он знал, что ребенок находится где-то здесь же, в этой дикой стране. Сердце отца разрывалось на части от тоски по любимому мальчику: он не может уже ни спасти его, ни облегчить мучения Джэн! О себе Тарзан не думал. Он считал себя уже погибшим. Эти минуты были последние в его жизни. Помощь пришла к нему слишком поздно и слишком неудачно. Никакой надежды на спасение больше уже не было.

Чернокожие в третий раз бросились на деревню. Тарзан мысленно прощался с жизнью. Отвернувшись от бегущей орды дикарей, он стал смотреть на своих обезьян: одна из них показалась ему какой-то странной. Взгляд ее был неподвижно устремлен в одну точку. Тарзан посмотрел в том же направлении, и вдруг все в нем просияло и расцвело: с облегченным сердцем увидел он дюжую фигуру Мугамби; черный гигант во весь дух бежал к нему.

Огромный чернокожий тяжело дышал от сильного утомления и нервного возбуждения. Собрав последние силы, он бросился к Тарзану и, когда первый из дикарей достиг ворот деревни, Мугамби мгновенно перерезал веревки, привязывавшие Тарзана к столбу.

На главной улице вокруг костров лежали тела дикарей, убитых зверями в ночной схватке. Тарзан взял у одного из убитых копье и толстую дубину и, разминая быстрыми движениями затекшие члены, приготовился к бою. И во главе рычащей команды он и Мугамби встретили хлынувших в деревню дикарей.

Долго и жестоко дрались противники, но в конце концов дикари все-таки потерпели поражение и были изгнаны из деревни. На их стороне было гораздо большая физическая сила, но при виде двух великанов, чернокожего и белого, сражающихся в обществе пантеры и чудовищных обезьян, их опять охватил панический суеверный ужас…

В руки Тарзана попал один пленник. Его оставили в живых, и от него обезьяна-человек пытался узнать, что произошло с Роковым и его командой и куда они исчезли. Он обещал пленнику свободу за точные сведения, и перепуганный чернокожий рассказал все, что знал относительно Рокова.

Рано поутру сегодня предводитель людоедов уговаривал белых вернуться в деревню, чтобы перебить ружейным огнем страшную звериную команду, но Роков выказал больше страха перед белым гигантом и его диковинными товарищами, чем сами чернокожие.

Он ни за что не соглашался вернуться в деревню. У него были совсем другие намерения: он собрал своих людей, поспешил с ними к реке, и там они утащили несколько спрятанных туземных челноков, спустили их в воду и быстро уплыли вверх по реке.

И Тарзану-обезьяне теперь приходилось снова пуститься на поиски своего сына и в погоню за его похитителем.

День за днем они шли по почти необитаемой стране, и в конце концов Тарзан узнал, к крайнему своему огорчению, что они идут по ложному пути. Это было для него большим ударом. Ему вообще не везло: его немногочисленная команда еще уменьшилась: три обезьяны из племени Акута погибли в последней схватке с чернокожими. Теперь, считая самого Акута, оставалось всего пять больших обезьян.

Сбившись с верного пути, Тарзан, конечно, не мог получить никаких сведений о тех трех белых, которые шли впереди Рокова. Кто были мужчина и женщина, он не мог ни от кого добиться, но что-то говорило ему, что ребенок был его сын, и мысль об этом заставляла его продолжать свои поиски. Он был уверен, что Роков гонится за этими тремя белыми, а потому, идя по следам Рокова, он мог добраться и до той второй партии и спасти сына от угрожающей ему опасности.

Убедившись в том, что он потерял след Рокова, Тарзан решил, что ничего другого не остается, как вернуться назад, к тому месту, откуда он начал поиски. Он так и сделал и вновь добрался до места своей прежней стоянки на берегу реки. Тарзан предполагал, что Роков пошел на север. Вероятно, и те белые, которые шли с ребенком, свернули с реки в этом направлении.

Однако он нигде не мог добыть точных сведений о том, что партия белых с его сыном действительно идут в северном направлении. Ни один туземец, которого ему приходилось расспрашивать, не видел и не слышал о них ничего, хотя почти все они так или иначе вступали в сношение с самим Роковым. Тарзану это казалось очень странным. Ему было очень нелегко добиваться общения с туземцами: уже один вид его спутников сразу обращал негров в бегство. Поневоле приходилось идти впереди одному, без зверей, и подстерегать в джунглях какого-нибудь случайного туземца, вовлекать его в беседу и подвергать допросу.

Однажды, выследив одного такого бродячего туземца, он застиг его в тот момент, когда дикарь нацеливался копьем в какого-то раненого белого человека, лежащего в кустах у тропинки. Тарзан всмотрелся — и пришел в крайнее изумление: он узнал этого белого человека. Это был повар с «Кинкэда»…

Да, это был он! Его отталкивающие черты глубоко врезались в память Тарзана: близко сидящие водянистые глаза, хитрое выражение и свешивающиеся рыжие усы…