Тарзан. Том 5

Тарзан, однако, не намерен был позволить тому пустить это страшное оружие в ход. Поэтому он схватил соперника за ногу под коленками, и как футболист нападает на противника, пытающегося забить в ворота мяч, Тарзан напал на своего врага, отбросив его от себя на несколько ярдов, и с силой опрокинул навзничь. Противник грохнулся, ударившись спиной о крышу. И как только туземец упал, человек-обезьяна вмиг оказался сидящим у него на груди — одной рукой он схватил врага за запястье, а другой сдавил ему горло. До сих пор охранник сопротивлялся молча, но как только пальцы Тарзана коснулись его горла, он издал пронзительный крик, который был мгновенно оборван смуглыми сильными пальцами, прекратившими доступ воздуха в грудь врага. Парень рванулся в попытке сбросить с себя обнаженного гиганта, но это для него было равносильно попытке вырваться из когтей Нумы-льва.

Постепенно усилия стражника слабели, глаза выскочили из орбит, страшно закатившись под лоб, а из покрытых пеной губ вывалился распухший язык.

Когда сопротивление противника прекратилось, Тарзан встал, поставил ногу на труп врага и уже готов был издать победный клич, когда мысль о том, что предстоящая работа по спасению девушки и англичанина потребует предельной осторожности, заставила его промолчать.

Подойдя к краю крыши, он посмотрел вниз на кривую и мрачную улицу. В равных промежутках тьму озаряло трепещущее пламя, очевидно, на каждом перекрестке горел примитивный светильник — даже с крыши слышалось потрескивание огня. Факелы, воткнутые в специальные гнезда, установленных на стенах чуть повыше человеческого роста, давали тусклый колеблющийся свет.

Большая часть извилистой улицы тонула в густой тени, и даже в непосредственной близости от факела освещение было далеко не ярким. В пределах обозримого пространства были заметны немногие из обитателей странного города, кто не улегся спать. Они расхаживали по узким тротуарам вдоль галерей.

Чтобы продолжить поиски офицера и девушки, Тарзан должен был передвигаться по городу как можно свободней. Но если он пройдет хотя бы под одним из факелов, установленных на каждом углу, то обратит на себя внимание горожан. В обнаженном виде — в одной лишь набедренной повязке он будет немедленно обнаружен, так как своим внешним видом резко отличается от здешних обитателей.

С этими мыслями Тарзан оглянулся вокруг в поисках какого-нибудь выхода из создавшегося положения. Тут его взгляд упал на труп, лежащий возле него на крыше, и к нему сразу же пришло решение проблемы. Он не станет привлекать к себе внимания, если облачится в одежду побежденного противника.

Потребовалось лишь несколько минут для того, чтобы человек-обезьяна надел на себя просторную тунику с вышитым на ней попугаем, снятую с мертвого солдата. Он обулся в его сандалии. Вокруг пояса застегнул ремень, но под туникой надежно спрятал нож своего покойного отца. Остальное оружие он не мог так легко сохранить при себе и поэтому в надежде, что еще вернется и, очевидно, отыщет его на том месте, где оставил, отнес всю свою амуницию к краю стены и опустил вниз, постаравшись замаскировать ее получше среди листвы. В последний момент ему оказалось очень трудно расстаться с пеньковой веревкой. Она вместе с ножом была наиболее привычным для него оружием, он пользовался ею такое длительное время... Тарзан подумал и пришел к заключению, что, сняв пояс с саблей, он может обмотать веревку вокруг талии под туникой, спрятав ее таким образом от посторонних взоров.

Наконец, хорошо закамуфлировавшись под местного жителя, он взлохматил копну своих черных кудрей, довершая тем самым сходство с косматыми безумцами, населяющими город, и принялся искать возможность добраться до улицы, лежащей внизу. Он мог бы рискнуть и спрыгнуть с карниза крыши, но боялся привлечь таким прыжком внимание пешеходов к себе и этим самым рассекретиться.

Крыша здания, на которой оказался Тарзан, была довольно высокой. Остальные дома выглядели гораздо приземистей. Тарзан убедился, что легко можно идти по крышам к центру города, что он и сделал. Преодолев какое-то расстояние, он вдруг обнаружил прямо перед собой несколько человеческих фигур, расположившихся прямо на крыше одного из соседних домов.

Тарзан заметил отверстия на каждой крыше, очевидно, служащие входом в помещения.

Присутствие людей задержало его передвижение, и он решил рискнуть и попытаться выбраться на улицу, воспользовавшись люком в крыше одного из зданий. Подойдя к ближайшему отверстию, Тарзан склонился над темным провалом и прислушался, не исходят ли какие-либо звуки из нижних помещений, но ничего не уловил и не почувствовал никаких признаков живого существа в непосредственной близости.

Без дальнейшего промедления человек-обезьяна спустился в проем и был готов спрыгнуть в кромешной тьме на пол комнаты, если не нащупает ногой ступеньки лестницы.