Тарзан. Том 5

— Боже! — воскликнул Смит Олдуик.— Разве нет другого пути, чтобы отговорить его? Пообещайте, что угодно, все, что вы хотите. У меня есть деньги, столько денег, сколько этот бедняга не может себе даже представить. Во всем его будущем королевстве таких денег никогда не будет. Скажите ему это и еще скажите, если он не тронет вас, я даю ему слово — я их все доставлю ему.

Девушка покачала головой.

— Это бесполезно,— сказала она.— Он не поймет, а если и поймет, то не доверится вам. Чернокожие сами так беспринципны, что они не могут представить себе, что кто-то умеет держать слово, а особенно эти чернокожие не доверяют англичанам. Их учили немцы, что англичане самые вероломные и бесчестные люди. Нет, пусть будет, как я решила. Сожалею, что вы не можете лететь с нами, если бы самолет поднялся достаточно высоко, моя смерть была бы намного легче, но все равно, она будет достаточно легкой, более легкой, чем та, которая, вероятно, ожидает вас. Так что не грустите обо мне.

Усанга все время прерывал их разговор, делая попытки заставить девушку переводить слова, так как он боялся, что они вдвоем придумывают какой-то план, чтобы помешать ему улететь, или постараются усыпить его бдительность и задобрить.

Берта Кирчер отмахнулась от него, сказав, что англичанин лишь прощается с ней и желает ей удачи. Вдруг она повернулась к чернокожему.

— Вы не могли бы кое-что для меня сделать? — спросила она.— Если я добровольно поеду с вами?

— Что бы вы хотели? — поинтересовался Усанга.

— Скажите, пусть ваши люди освободят белого человека после того, как мы улетим. Он никогда не поймает вас. Если вы подарите ему свободу и жизнь, я с вами полечу добровольно.

— Ты полетишь так или иначе,— проворчал в ответ Усанга, оскалив в ухмылке желтые зубы,— для меня не имеет значения, добровольно ты это сделаешь или нет. Я буду великим вождем, и ты станешь исполнять все, что я скажу!

Он думал, что с этой женщиной надо держаться строго. Не должно быть повторения его горестного опыта с Нарату. Эта жена и двадцать три другие должны быть хорошо выбраны и подготовлены нужным образом, они должны быть покорными. И тогда Усанга будет хозяином в своем собственном доме.

Берта Кирчер видела, что бесполезно обращаться к тупому и жестокому человеку, поэтому постаралась быть спокойной, хотя душа ее страдала над уделом, ожидающим молодого человека. Ей был, оказывается, дорог этот юноша, под влиянием порыва объяснившийся ей в любви.

По приказу сержанта один из чернокожих поднял ее с земли и отнес к самолету, а после того, как Усанга забрался на борт и уселся в кресло пилота, негры подняли девушку в кабину. Усанга подхватил Берту Кирчер и втащил внутрь. Тут он снял путы с ее кистей и пристегнул ремнями к сиденью, а затем снова занял место впереди, у штурвала.

Девушка посмотрела на англичанина. Она была очень бледна, но на губах ее дрожала мужественная улыбка.

— Прощайте! — крикнула она.

— Прощайте, и да благословит вас Бог! — ответил юноша, его голос немного охрип, а затем он продолжил.— Я хотел вам сказать кое о чем, думал, что сделаю^ это, когда мы будем свободны, но можно, я скажу это сейчас, когда мы так близки к концу?

Ее губы шевельнулись, они выражали то ли согласие, то ли отказ — он не мог понять, так как ее слова потонули в свисте пропеллера.

Чернокожий так хорошо изучил свой урок, что мотор завелся сразу, и самолет вскоре бежал по лугу. Стон сорвался с губ расстроенного англичанина. Он наблюдал за любимой женщиной, уносимой почти на верную смерть. Он видел, как самолет сделал разворот и поднялся с земли. Взлет был хорошим — так поднять машину в воздух мог сам Гарольд Перси Смит Олдуик, но он понимал — это всего лишь случайность. В любую минуту самолет может клюнуть носом в землю, и даже если выдержит машина и случится такое чудо, что Усанга удержит само лет в воздухе, чернокожему предстоит подняться над верхушками деревьев и совершить удачную посадку. Не было и одного шанса из ста тысяч, что он когда-либо снова сядет, не угробив самолет, а тем самым себя и свою прекрасную пленницу.

Но что это? Сердце лейтенанта замерло... 

Глава 13

НАГРАДА УСАНГИ

В течение двух дней Тарзан-обезьяна не спеша охотился, углубившись в джунгли на несколько миль к северу. Описав по лесу большой круг, он оказался вновь вблизи участка, где оставил Берту Кирчер и молодого английского лейтенанта.

Ночь Тарзан провел на дереве, нависшем над рекой, вдалеке от хижины, а теперь, рано утром, присев на корточках на речном берегу, поджидал случая поймать Писах-рыбу, намереваясь отнести улов в хижину. Там девушка приготовит ее для себя и своего товарища.

Неподвижным, как статуя, был хитрый человек-обезьяна. Он хорошо знал, как осторожна Писах-рыба. Малейшее движение спугнуло бы ее, и только при очень большом терпении рыбу вообще можно было поймать руками.