Тарзан. Том 6

— Тебе удалось увести ее без особого труда. Боболо завертелся на месте.

— Я шел за тобой на тот случай, если понадобится помощь, — пояснил Старик.

Чернокожий вождь недовольно буркнул, однако поспешно овладел своими эмоциями.

На шум драки сбежится стража, а для Боболо это означало неминуемую смерть.

Вождь ничего не ответил, а провел белых в комнату, куда прежде доставил Старика.

— Ждите меня здесь. Если вас обнаружат, не выдавайте меня, — предупредил Боболо. — Иначе я не смогу вас спасти. Можете сказать, что испугались и решили спрятаться.

Боболо направился к выходу.

— Постой, — сказал Старик. — Предположим, что нам не удастся вызволить девушку, что с ней станет? Боболо усмехнулся.

— У нас никогда еще не было белой жрицы. Может, она предназначена для бога Леопарда, а, может, для верховного жреца. Кто знает.

И Боболо ушел.

— Для бога Леопарда или для верховного жреца, — повторила Кали-бвана, когда Старик перевел слова вождя. — Какой кошмар!

Девушка стояла так близко, что Старик, ощутивший тепло ее почти обнаженного тела, задрожал, а когда попытался заговорить, от волнения голос его сделался хриплым. Ему хотелось сжать ее в объятиях, покрыть поцелуями нежные теплые губы, однако он сдержался, сам не зная почему. Ведь они были наедине, вдали от всех, шум дикой оргии заглушил бы любой ее крик, она была целиком в его власти. И все же Старик не коснулся ее.

— Может, скоро нам удастся бежать, — сказал он. — Боболо обещал вывести нас отсюда.

— Вы его знаете? Доверяете? — спросила она.

— Мы знакомы около двух лет, — ответил он, — но я ему не доверяю. Никому не доверяю. Боболо делает это ради наживы. Старый жадный мерзавец.

— Что он просит?

— Бивни.

— Но у меня их нет.

— У меня тоже, — признался он. — Но я добуду.

— Я выплачу свою долю, — заявила она. — Деньги я оставила у агента железнодорожной компании.

— Давайте-ка не делить шкуру неубитого медведя. Неизвестно еще, как все обернется.

— Звучит не слишком обнадеживающе.

— Мы попали в страшную передрягу, — пояснил он, — и должны смотреть правде в лицо. Наша единственная надежда сейчас — Боболо. Он негодяй, человек-леопард и к тому же пьяница. Так что надежда, если она вообще есть, очень слабая.

Вернувшись в зал, Боболо, который успел слегка протрезветь, вдруг страшно испугался того, что натворил. Дабы поддержать слабеющую силу духа, он схватил большой кувшин и осушил до дна. Содержимое сосуда произвело магическое действие, и когда взгляд Боболо упал случайно на пьяную жрицу в углу, едва стоявшую на ногах, она показалась ему самой желанной. Час спустя Боболо спал мертвецким сном на полу посреди зала.

Действие туземного напитка проходит так же быстро, как наступает само опьянение, и уже через несколько часов воины стали приходить в себя. Страдая от жестокого похмелья, они потребовали еще вина, но оказалось, что не осталось ни капли спиртного и ни крошки еды.

Гато-Мгунгу не имел возможности приобщиться к цивилизации, он не бывал в Голливуде, но тем не менее знал, что нужно делать в таких случаях, ибо психология загулявшего человека везде одинакова, будь то Африка или Америка. Когда все выпито и съедено, время отправляться домой. Собрав вождей, Гато-Мгунгу поделился с ними этой мудрой мыслью, и те согласились, в том числе и Боболо. Он уже забыл некоторые события минувшей ночи, в частности, жрицу-гурию. Он помнил, что не успел сделать чего-то важного, но что именно, начисто забыл.

Боболо не оставалось ничего иного, как повести своих воинов к лодкам, следуя примеру других вождей.

И поплыл вниз по реке Боболо, один из многих терзаемых головной болью дикарей, заполнивших боевые пироги.

Те же, кто был пьян настолько, что не стоял на ногах, остались в храме. Для них оставили одну лодку. Воины спали на полу вповалку с младшими жрецами и жрицами. В углу помоста, скрючившись, храпел Имигег. Бог Леопард с набитым брюхом тоже спал.

Кали-бвана и Старик, томившиеся в темной комнате и с нетерпением ожидавшие возвращения Боболо, обратили внимание на то, что в главном зале стало тихо. Прошло еще какое-то время, и послышался шум засобиравшихся в дорогу воинов, затем топот покидавших храм людей. С берега реки донеслись команды и людские голоса, по которым пленники заключили, что негры спускают пироги. Затем все стихло.

— Судя по всему, Боболо явится один, — заметил Старик.

— Может, он уплыл и бросил нас, — предположила Кали-бвана.

Они подождали еще немного. Ни в храме, ни снаружи на площадке перед зданием не раздавалось ни звука. В святая святых бога Леопарда царила мертвая тишина. Старик беспокойно задвигался.

— Пойду взгляну, — сказал он. — Если Боболо уехал, это меняет дело.

Он направился к выходу.