Тарзан. Том 6

— Что случилось? — спросил он. Тут в зал вошел Гато-Мгунгу, прибывший следом за лодкой Старика.

— Много всего случилось, — зло выпалил он. — Пока вы тут валялись в беспамятстве, белый дал деру. Утенго перебили моих воинов, спалили мою деревню. Куда подевалась твоя магическая сила, Имигег? От нее никакого проку.

В слезящихся глазах верховного жреца отразилось удивление.

— Где белая жрица? — встрепенулся он. — Тоже бежала?

— Я видел только белого мужчину, — ответил Гато-Мгунгу.

— Белая жрица где-то здесь, — сообщил кто-то из воинов. — Боболо забрал ее к себе в лодку.

— Тогда она скоро появится, — произнес Гато-Мгунгу. — Пирога Боболо шла сразу за моей.

— Больше ей сбежать не удастся, — сказал Имигег. — И белому тоже. Свяжите его покрепче и бросьте в темницу.

— Вели его убить! — воскликнул Гато-Мгунгу. — Тогда он точно не убежит.

— Успеется, — ответил Имигег.

Имигега задели слова и непочтительный тон Гато-Мгунгу, и ему хотелось лишний раз продемонстрировать свою власть.

— Убей его и немедленно, — не отступал вождь, — иначе он снова сбежит. А если это случится, сюда заявятся белые с солдатами, тебя убьют, а храм спалят.

— Верховный жрец я! — высокомерно ответил Имигег. — Мне может приказать только бог Леопард. С ним я и посоветуюсь. Как скажет, так и будет.

Жрец повернулся к спящему леопарду и ткнул его концом посоха. Гигантская кошка вскочила, злобно оскалив клыки.

— Белый бежал, — поведал Имигег леопарду. — Его поймали. Следует ли нам убить его сразу?

— Нет, — ответил хищник. — Свяжите его и бросьте в надежное место. Я пока не голоден.

— А Гато-Мгунгу требует, чтобы белого убили немедля, — продолжал Имигег.

— Скажи Гато-Мгунгу, что я выражаю свою волю только через Имигега, верховного жреца, а не устами Гато-Мгунгу. Он затаил в душе недоброе. Поэтому я распорядился так, что все его воины перебиты, а деревня сожжена. Если он вновь замыслит зло, то его самого растерзают, чтобы дети бога Леопарда могли насытиться. Я все сказал!

— Бог Леопард выразил свою волю, — подытожил Имигег.

Гато-Мгунгу затрясся от охватившего его ужаса.

— Ну так я уведу пленника и присмотрю, чтобы его связали как следует? — спросил он.

— Да, — ответил Имигег. — Забери и проверь, чтобы его связали так, чтобы он не смог убежать.

XII. ЖЕРТВА

— Тарзан! — пронзительно вопил на дереве у края поляны дух Ниамвеги. — Тарзан из племени обезьян! Где же ты? Нкиме страшно.

Лежавший на земле белый гигант открыл глаза и огляделся. На лице его появилось недоуменное выражение. Вдруг он вскочил на ноги.

— Нкима! — закричал он на языке великих обезьян. — Нкима, где ты? Тарзан здесь!

Обезьянка кубарем скатилась на землю и стремглав помчалась через поле маниоки.

С радостным визгом вскочила на плечо хозяина, обхватила лапками его смуглую шею, прильнула к щеке и замерла, всхлипывая от счастья.

— Вот видите, — обратился к воинам Орандо, — мушимо жив!

Белый повернулся к Орандо.

— Я не мушимо, — объявил он. — Я Тарзан из племени обезьян. А это, — и Тарзан коснулся зверька, — не дух Ниамвеги, а Нкима. Я все вспомнил. С тех пор, как мне на голову рухнуло дерево, у меня начисто отшибло память, но теперь я знаю, кто я.

Среди туземцев не было ни одного, кому не доводилось бы слышать о Тарзане из племени обезьян. Он являлся легендарной личностью, и слава о нем достигла даже этой отдаленной местности. Для воинов он был сродни духам и демонам, которых никто никогда не видел, и потому они не смели и надеяться увидеть его воочию. Возможно, Орандо постигло некоторое разочарование, но в общем все испытали облегчение, когда поняли, что перед ними человек из плоти и крови, которым движут те же порывы, что и ими, и который подчиняется тем же законам природы, что и они. До сих пор им было как-то не по себе оттого, что нельзя было предугадать, какое неожиданное обличье надумает принять дух предка Орандо. Кроме того, они не были уверены в том, что ему не захочется вдруг из доброй силы обернуться злой. Итак, его приняли в новой ипостаси, но с той лишь разницей, что если прежде он являлся мушимо Орандо и выполнял приказания последнего, как послушный слуга, то теперь он сам воспринимался воплощением силы и власти. Эта перемена произошла так незаметно, что не бросалась в глаза, а произошла она, судя по всему, благодаря психологическому воздействию воскреснувшего сознания белого на умы его чернокожих спутников.

Они встали лагерем на берегу реки неподалеку от руин деревни Гато-Мгунгу, ибо здесь имелось поле маниоки, а также банановая роща, что в дополнение к отлавливаемым курам и козам людей-леопардов сулило полные желудки после скудной пищи за время похода и сражений.

Целый день предавался Тарзан размышлениям. Теперь он вспомнил, что побудило его прийти в эти края, и он не переставал удивляться этому стечению обстоятельств, направившему его именно тем путем, которым он и намеревался следовать до того, как несчастный случай лишил его памяти.

Он вспомнил, что набеги людей-леопардов вынудили его в одиночку отправиться на разведку с целью отыскать их едва ли не мифический храм и логово.