Тарзан. Том 7

— Тогда оставайся с экспедицией и разбей лагерь,— предложил Смит.— А я поднимусь немного выше с моим мальчиком и осмотрю то, что смогу. Еще очень рано.

— Хорошо,— согласился «Стрелок».— Я устрою лагерь здесь, недалеко от этих деревьев. Не заблудитесь и, послушайте-ка, возьмите с собой мое ружье,— добавил он, кивая в сторону оруженосца.

— Я не намерен охотиться,— ответил Смит.— Мне оно совсем не нужно.

— Тогда возьмите пистолет,— Патрик начал отстегивать пояс с кобурой.— Он может вам понадобиться.

— Спасибо. У меня есть свой,— ответил Смит.— У меня при себе все, что мне нужно. Я исследую скалы, а не ищу приключений. Пойдем, Обамби! — И он приказал жестом мальчику следовать за ним по склону в направлении горных вершин.

— Черт подери! — пробормотал «Стрелок».— Твердый парнишка. Такой не может не нравиться.

И пошел выбирать место для стоянки.

Лафайет Смит углубился в лес, идти стало труднее, местность круто поднималась вверх, подлесок сделался гуще. Смит прокладывал себе путь, разрубая лианы ножом, Обамби следовал за ним по пятам. Наконец они достигли самой высокой точки, где лес стал более редким из-за каменистой поверхности.

Здесь Лафайет Смит задержался, чтобы исследовать горные породы, потом двинулся снова в путь, взбираясь вверх по почти под прямым утлом вздымающейся к нему скале, изборожденной глубокими трещинами, облегчающими подъем.

Так, останавливаясь время от времени для исследования камней, он двигался до тех пор, пока не достиг вершины гребня, с которого мог видеть на мили вокруг. Каньон, лежавший перед ним и отделявший его от следующего хребта, заинтересовал Лафайета Смита. Формация его противоположной стены, решил он, требует более близкого изучения.

Обамби растянулся на земле, когда Смит остановился. Мальчишка казался очень усталым. На самом деле это было не так. Его просто выводило из себя бесцельное хождение по кручам. Он считал, что хозяин его просто сумасшедший, да, сумасшедший! Ничем другим Обамби не мог объяснить это лазанье по скалам, с остановками для разглядывания обыкновенных камней, которых и на ровном месте полным-полно.

Обамби был уверен, что они могли бы найти множество лучших камней у подножия гор, если бы поискали их там. И к тому же, этот белый совсем не охотился. А Обамби считал, что все белые приезжают в Африку поохотиться. Этот человек отличался от других, должно быть, все-таки он сумасшедший...

Смит взглянул на мальчика. Плохо, подумал он, что Обамби так вот бесполезно лазает со мной по горам. Но он не знал, каким еще образом мальчик мог помочь ему. Измученный вид негритенка неприятно подействовал на Смита. Лучше уж ходить одному...

— Иди в лагерь, Обамби,— сказал он.— Ты мне больше не нужен!

Обамби взглянул на хозяина с удивлением. Сейчас он точно знал, что его господин сумасшедший. Однако быть в лагере приятнее, чем ползать по горам. Он встал.

— Я не нужен вам сейчас, бвана? — спросил сорванец вежливо.— Но, возможно, я вам еще понадоблюсь? — Совесть уже начала тревожить Обамби. Он решил, что не оставит своего господина одного.

— Нет, ты мне не будешь нужен,— заверил его Смит.— Беги в лагерь. Я скоро приду.

— Хорошо, господин.

И Обамби вприпрыжку, забыв про усталость, понесся обратной дорогой.

Лафайет Смит забрался в каньон, который был глубже, чем он предполагал, потом прошел до противоположной стороны, которая оказалась более крутой, чем это казалось с вершины гребня. Однако он нашел там очень много интересного для себя, что стоило затраченных усилий и требовало глубокого изучения. Смит забыл о времени. Только когда он дошел до вершины самой дальней стены каньона, то заметил, что стало смеркаться, и вот-вот его накроет непроглядная африканская ночь. Даже и тогда он не очень забеспокоился, но понял, что будет уже совершенно темно, когда он снова вернется к тому месту каньона, откуда пришел сюда. И тут славная мысль осенила его: ведь, идя по гребню, на котором он сейчас стоит, он сможет дойти до входа в каньон, избавив себя от лишнего подъема и сэкономит время, а вполне вероятно,— и расстояние до лагеря.

Он еще устало тащился вдоль гребня, когда наступила ночь, однако Смит продолжал идти, хотя мог только медленно продвигаться на ощупь, и ему долго не приходило в голову, что он заблудился и потерял дорогу.

Наступил новый день, и Африка приветствовала древнее чудо — Куду-солнце, поднявшееся со своего ложа. Оно выглянуло из-за восточных холмов и улыбнулось. Ночные жители ушли на покой, уступив место своим дневным собратьям.

Тонгани-бабуин пристроился на сторожевой скале и посмотрел вокруг, возможно, наслаждаясь природой. Бог одарил свои бесчисленные творения красотой и дал нам чувство ее восприятия, чтобы мы могли восхищаться его замыслом.

А внизу кормилось племя обезьяньего царька Зугаша. Самые молодые, пока другие играли, подражали старшим, угрюмым и злобным самцам, в их поисках нищи. Зугаш был самым злобным и угрюмым среди них, потому и был избран вожаком.