Тарзан. Том 7

Как все они были чужды красоте озера Киннарет, они олицетворяли собой жестокость и неумолимость смерти.

Барбара взглянула на лица людей, окружавших ее, и снова содрогнулась.

— Бог создал человека по своему образу и подобию. Кто же тогда создал этих? — подумала она.

В те долгие недели, которые судьба заставила ее провести на земле Мидиан, она часто задумывалась, пытаясь найти объяснение происхождению той странной расы. Выводы, сделанные ею, были недалеки от истины. Отметив ненормальные черты лиц и формы черепов, которые отличали местных жителей вулканической долины от обычных белых людей, вспомнив их склонность к эпилепсии, девушка пришла к выводу, что это были потомки общего прародителя, который страдал падучей болезнью и умственной отсталостью.

Такая теория объясняла многое, но не давала объяснения происхождению Иезавель, которая настаивала на том, что она дочь двух таких же созданий, как и прочие жители деревни, и утверждала, что никакая другая кровь не попала в вены обитателей земли Мидиан. Однако леди Барбара знала, что в девушке должна быть примесь другой крови, хотя не могла угадать правду, ту историю, которая была похоронена в веках вместе с маленькой светловолосой рабыней.

А их религия! И она снова содрогнулась. Какое жестокое искажение учения Христа! Это беспорядочное смешение древнего христианства, еще более древнего иудаизма, передаваемое из уст в уста слабоумными людьми, которые не имели письменности.

Этот народ смешал апостола Павла с Христом и совершенно утратил суть учения Христа, вставив в него страшные варварские догмы своего собственного изобретения! Иногда ей казалось, что в таком ужасном отклонении есть какое-то сходство с тем, что проповедуют некоторые секты цивилизованного мира, называющие себя христианскими.

Но сейчас ее мысли были прерваны — процессия подошла к берегу озера. Здесь находилась плоская плита из лавы. Плита — свидетельница жутких дел и хранительница страшной памяти. Кажется, прошло очень много времени с тех пор, когда Барбара Коллинз наблюдала конвульсии кричащей в ужасе жертвы на хорошо отполированной поверхности камня, но это было только вчера.

Сейчас пришла ее очередь. Пророк и апостолы произносили нараспев свою бессмыслицу, чтобы произвести впечатление на жителей деревни своими знаниями и скрыть действительную убогость их ума. Испытанное средство, применяемое и по сей день в более цивилизованном обществе.

Барбару Коллинз остановили на гладкой поверхности камня, отполированного сандалиями и босыми ногами в течение многих столетий. Жестокие ритуалы издавна проходили над водами Киннарет^ И снова англичанке послышались крики вчерашней жертвы. Но леди Барбара не закричит. Она лишит злобных придурков таково удовольствия.

Авраам, сын Авраама, кивнул шестерым. Те вышли вперед. Шестеро дюжих дебилов подошли к девушке, неся в руках сеть и моток веревки. На скале валялся обломок камня, который погрузит сеть и ее содержимое в воду. Пророк воздел руки над головой, люди упали на колени. В первых рядах леди Барбара увидела золотоволосую головку Иезавель, Сердце ее было тронуто тем, что на лице девушки она увидела боль, а в прекрасных глазах стояли слезы.^

По крайней мере, хотя бы один человек, который питает к тебе любовь и привязанность, находится рядом, подумала леди Барбара.

— Я говорил с Иеговой,— закричал Авраам, сын Авраама. Его слова вызвали улыбку на губах леди Барбары, улыбку, которую заметил Пророк.

— Ты улыбаешься,— сказал он зло.— Будешь ли ты улыбаться, когда будешь кричать и просить прощения, как это делают другие? Почему ты улыбаешься?

— Потому что мне не страшно,— ответила леди Барбара, хотя она ужасно боялась.

— Почему тебе не страшно, женщина? — потребовал ответа старик.

— Я тоже разговаривала с Иеговой, и он приказал мне не бояться, потому что ты не настоящий пророк и...

— Замолчи! — прорычал Авраам, сын Авраама.— Не богохульствуй. Иегова рассудит нас.— Он повернулся к шестерым.— В сеть ее.

Они быстро исполнили его приказание и начали раскачивать ее тело, затем освободили веревки и погрузили девушку в глубокое озеро. Она слышала, как Пророк говорил, что Иегова рассудит их своим собственным судом. Его речь прерывалась криками и стонами людей, охваченных приступом знакомой болезни, к которой леди Барбара уже успела привыкнуть, и это было ей совершенно безразлично, так же, как и самим жителям долины Мидиан.

Из кармана девушка достала маленький перочинный ножик, это было ее единственное оружие. Она крепко зажала его в руке, лезвие было открыто и готово для работы, которую она намеревалась совершить. И что же это была за работа?

Конечно, она не собиралась убивать себя этим неподходящим оружием. Хотя на последних ступенях страха, вызванных беспомощностью и безнадежностью положения, любой попытался бы на ее месте сделать все, даже невозможное.