ТАСС не уполномочен заявить…

– Я уже иду, – невольно вырвалась у актрисы, которой явно не хотелось играть не свою роль, – и всё объясню…

И она услышала, как вахтер сказал кому-то: «К вам уже идут»…

Женщина вернулась к записке и дописала: «Я не могу… опаздывать на репетицию. Созвонимся».

Взгляд ее упал на большой белый конверт. И она еще приписала: «Тебе трижды звонили с вахты. Но не волнуйся, я предупрежу, что ты немного задерживаешься».

Актриса быстро накинула свой полушубок из яркой рыжей лисицы, тряхнула копной роскошных, распущенных до талии волос, подхватила свою изящную дамскую сумочку и вышла в коридор.

Именно в тот самый момент, когда посетительница, не дождавшись подругу, уже выходила из ее кабинета, прозвучали слова начальника журналистки: «А вы, Лариса Паллнна, задержитесь»…

… На первом этаже у входа кучкой стояло несколько посетителей, в основном, мужчин, дожидавшихся кого-то, как и Антонио.

Когда на эту толпу стало стремительно надвигаться яркое рыжее пятно из меха огневой лисицы, один из стоявших мужчин сдвинулся, невольно подавшись навстречу незнакомке и загородив своим торсом Антонио на какое-то мгновение обозреваемую перспективу.

Словно, рыжий метеорит пролетел рядом с Антонио, обжигая дуновением. Красивая женщина, уже проскочившая мимо итальянца и двигавшаяся в сторону входной двери, неожиданно притормозила и безразличным голосом спросила:

– Кто Антонио?

Обладатель прозвучавшего имени обомлел. Он не видел приближения женщины, поэтому она возникла перед ним вся и сразу.

«Этого не может быть», – подумал итальянец, чье детство и отрочество прошли во Флоренции с ее знаменитой галереей Уффици, где он бывал бесчисленное множество раз, и где главным распорядителем был его родственник.

Он столько раз любовался именно этой картиной. Она так будоражила его юное воображение: эта обладательница какой-то удивительной красоты, так непохожей почему-то на привычный типаж окружавших его итальянок. Голубые глаза, чуть курносый нос, роскошные светлые волосы, отдающие медным отливом, беломраморная, а не смуглая, как у южанок, кожа лица и тела. И в то же время, какая-то удивительно вечная, современная красота…

– Вы – Лариса? – наконец, приходя в себя, проговорил Антонио.

– Я – не Лариса… Точнее не та, не она, – начала было актриса и запнулась.

– Я вижу, – всё так же оторопело сказал мужчина, безвольно опуская руку с букетом роз, словно, он держал веник. – Конечно же, вас зовут Симонетта… Симонетта Виспуччи. И вы только что сошли с полотна Сандро Боттичелли…

Сказав это, мужчина вдруг понял, что ни на какую выставку он сегодня не пойдет, ни с какими представителями венгерского посольства встречаться не будет, и ни в какую Италию через неделю не уедет тоже. Он останется в Москве, пока не разгадает этот феномен.

Актриса невольно улыбнулась в ответ на комплимент, который она уже не однажды слышала в своей жизни.

– К вам скоро выйдут, не волнуйтесь. А я, извините, тороплюсь. Я, вообще, здесь оказалась по чистой случайности, – сказала женщина и, оглянувшись, увидела журналистку, которая быстро к ним приближалась с большим пакетом в руках.

– А вот и Лариса, которая вам нужна, – сказала актриса итальянцу.

Не пытайтесь ее перехитрить

Когда журналистка с чувством некоторого волнения влетела в рабочий кабинет после беседы с начальником, она обнаружила записку, оставленную подругой.

Схватив конверт с фотографиями, Лариса побежала вниз, на первый этаж, даже не став дожидаться лифта. Всего-то три пролета лестницы. Сердце ее колотилось…

«Дежурный звонил трижды, – лихорадочно пронеслось у нее в голове. – Почему-то Антонио пришел раньше. А, может, он, вообще, уже ушел? А как же ее «коронный выход», к которому она так готовилась? Неужели всё напрасно?»

– Добрый день, – сказала Лариса, подходя к итальянцу и подруге, вдруг ощутив, что от волнения не помнит ни единого слова по-итальянски.

– Бонжорно, – приветливо сказал Антонио.

– Вот фото, – и Лариса протянула мужчине конверт.

– Большое спасибо, – итальянец чуть поклонился и протянул журналистке букет оранжевых роз. – Это вам.

– Ну, вот и замечательно, Ларочка, что вы встретились! – обрадовано сказала актриса. – А я убегаю…

– Нет, нет, не уходите, я вас очень прошу, – вдруг обратился к актрисе почти с испугом Антонио.

И просительно при этих словах посмотрел на журналистку:

– Она ваша подруга?

– Да, – вроде бы, абсолютно беспечно ответила Лариса, вдруг ощущая, как холодеет душа.

– Извините, я не смею, мне неловко, – начал сбивчиво говорить итальянец. – Но, пожалуйста, помогите мне уговорить вашу подругу позволить ее сфотографировать. Потому что, если я буду рассказывать в Италии своим друзьям, что в далекой и холодной России встретил… урожденную Боттичелли, – сказал от волнения невольный каламбур мужчина, – мне не поверят. И тогда я покажу им фото московской Симонетты Виспуччи…