Татьяна Ларина как объект психиатрии

Ну а что если Онегин все-таки ошибается насчет Ленского? Но как это узнать? Только явившись к Лариным. Ну что ж. Онегин согласен. Напоследок он - как бы в раздумьях как бы об истинной причине своего нежелания ехать к Лариным (дескать, к Лариным-то я хорошо отношусь, но ведь у них будут гости, которых я терпеть не могу) - задает другу последний вопрос:

- Но куча будет там народу и всякого такого сброду...

На что Ленский, действительно помня о неприязни Онегина к этой "куче народа" (к этому "сброду", как он называет соседей), торопится убедить Онегина, что никаких гостей не будет вовсе:

- И, никого, уверен я! Кто будет там? своя семья.

После чего от него следует еще одна настоятельная просьба все о том же: "Поедем, сделай одолженье!"

16. СОН ТАТЬЯНЫ

Итак, до бала остаются считанные дни. Настают святки. И Татьяна, уж конечно получившая от Ольги пересказ подробного доклада Ленского, давно уже в курсе, что Онегин на балу будет. Не оставив идеи онегинского жениховства, Татьяна взахлеб гадает. Одно из гаданий должно предсказать имя жениха - для этого надо выйти ночью из дома и спросить у первого проходящего мужчины, как его зовут (это и будет именем суженого). Что Татьяна и делает - выходит ночью из дома и, дождавшись прохожего, "к нему на цыпочках летит", обратившись к нему самым нежным образом ("И голосок ее звучит нежней свирельного напева") - еще бы! ведь Татьяна уверена, что этого прохожего непременно зовут Евгений. Но, увы, желаемого результата опять не вышло:

"Как ваше имя?" Смотрит он

И отвечает: - Агафон.

Но Татьяна на этом не останавливается - теперь она ждет, когда жених явится ей во сне в очередную святочную ночь, для чего кладет под подушку зеркало. "И снится чудный сон Татьяне"...

И тут не обошлось без таких сексуальных фантазий, о которых в приличном обществе лучше никому не рассказывать.

Ей снится, что ее догоняет медведь - и чувствуя от медведя сексуальную подоплеку, она "даже трепетной рукой одежды край поднять стыдится", чтобы было быстрей и легче бежать от медведя. То есть вместо того, чтобы плюнуть на все и спасать свою жизнь, она стыдится показать медведю ножку. Такая стыдливость - да еще в момент, казалось бы, чрезвычайного испуга - возможна только в одном случае: когда к испугу примешивается изрядная доля сексуального интереса к преследующему объекту - какому-то огромному, сильному самцу.

Медведь (огромный самец) настигает ее - вернее, она позволяет ему себя настигнуть: "Она бежит, он все вослед, и сил уже бежать ей нет". Она падает, медведь подхватывает ее - и в его объятьях она "бесчувственно-покорна, не шевельнется, не дохнет" - то есть делайте с ней что хотите. Известный прием, когда собственное желание выдается за чужое насилие над якобы случайно беззащитной жертвой.

Однако медведь ничего такого себе так и не позволяет. А вместо этого приносит ее на порог шалаша, к своему "куму". Татьяна слышит шум - "как на больших похоронах" (это зарубка к будущей дуэли) и видит чудовищ - нечистую силу, которая ее сильно пугает. Но как только среди этой нечисти она усмотрела Онегина, который представлен там хозяином, то есть буквально дьяволом, то вместо того, чтобы прийти в еще больший ужас, Татьяна стала успокаиваться. Встреча с дьяволом подействовала на нее настолько благоприятно, что в ней даже пробудилось любопытство:

Он там хозяин, это ясно:

И Тане уж не так ужасно,

И, любопытная, теперь

Немного растворила дверь...

Сатана замечает на пороге Татьяну. И вот, как только он собрался идти к ней, она снова - как и в момент встречи на аллее! - усматривает в нем грозность вида, а именно: блистание очей и громыхание во время вставания (грозным он ей тоже явится, но чуть позже).

Онегин, взорами сверкая,

Из-за стола, гремя, встает;

Все встали: он к дверям идет.

Тут с ней опять приключается метаморфоза, совсем как и в случае с медведем, когда она вроде и напугана, а вроде и ножку боится обнажить, чтобы медведь интима не увидел. Так и здесь - вроде и хочет бежать, а нельзя, не может:

И страшно ей; и торопливо

Татьяна силится бежать:

Нельзя никак; нетерпеливо

Метаясь, хочет закричать:

Не может...

Тут выясняется, что изнасиловать Татьяну хотят абсолютно все присутствующие - все показывают на нее кто чем может (хвостами, клыками, рогами, усами и т.д.) "и все кричат: мое! мое!"