Театр эллинского искусства

Кажется, эта политическая метаморфоза побуждает афинян заказывать вазописцам сюжеты, реабилитирующие Тесея и в истории с Ариадной. Теперь он не бесчестный изменник, а нежный юный любовник, вынужденный подчиниться гражданскому долгу, к исполнению коего его призывает персонаж, изначально не имевший никакого отношения к этой истории: сама Афина якобы является на Наксос в шлеме, Эгиде и с копьем, чтобы разлучить Тесея с Ариадной. Конечно, это не телесное ее явление, а мысль Тесея о ней, побуждающая его пожертвовать любовным счастьем.

Мастер Силея на берлинской гидрии резко обрывает политически нецелесообразное любовное увлечение Тесея. Афина, вооружив его копьем и мечом, гонит прочь от возлюбленной — влево (ил. 191). Уже шагнув вперед, он растерянно оглядывается на надменную разлучницу и видит, как Дионис, склонив голову к Ариадне и подхватив ее под обнаженные руки, широким плавным шагом уводит ее вправо — и она в этот момент тоже оборачивается, безнадежно вытянув руку. Кажется, этот жест — последнее, что связывает критскую царевну с Тесеем.

На лекифе, расписанном около 460 года до н. э. в манере Мастера Пана, Афина, застав любовников в постели, склоняется над Тесеем осторожно, чтобы не разбудить Ариадну, чему-то улыбающуюся во сне, навеянным крохотным Гипносом, слетевшим ей на темя. Тесей, весьма миловидный, но не столь прекрасный, как Аполлон (нос бы чуть подлиннее да подбородок немного полегче!), с венком на голове, пробудившись, приподнимается на локте и, подобрав ногу в колене, решительно протягивает руку просительным жестом: хоть попрощаться позволь (ил. 192)! Но по напряженному взгляду и вкрадчивому жесту богини видно, что проститься она ему не позволит. Тесей должен ускользнуть незаметно.

^{Ил. 192. Манера Мастера Пана. Лекиф. Ок. 460 г. до н. э. Таранто, Национальный археологический музей. № 4545}

В аттическом искусстве ни один мифический или эпический персонаж не зависит столь же непосредственно, как Тесей, от политической конъюнктуры. На первых порах правления Перикла — соперника Кимона — Тесей снова несколько утрачивает популярность. Вытаскивают из мифологического архива поражение его отца Посейдона в споре с Афиной за Аттику. Немаловажно и то, что в пору проектирования Парфенона афиняне придают наземным боевым операциям больше значения, чем морским. Надо ли удивляться, что основатель афинского государства не доминирует в героических сюжетах Парфенона?[408]

Более того: открывается возможность показывать его угодившим в нелепые обстоятельства, в карикатурном виде. Между 450 и 440 годами до н. э. Мастер Некийи изобразил на верхнем ярусе аверса кратера Геракла, явившегося вместе с Гермесом в Аид, чтобы освободить Тесея (ил. 193). Геракл стоит рядом с афинским горе-героем, который словно прилип к скале (симпосиасты должны были ее вообразить), на которой сидит, не будучи в состоянии подняться навстречу. Вобрав голову в плечи и опершись на копье, пленник Аида (присутствующего тут же, рядом с Перитоем) натужно выставил подбородок, повернул лицо вполоборота и скосил глаза на освободителя, тогда как тело его не слушается, оставаясь обращено к нам. Гераклу смешно.

^{Ил. 193. Мастер Некийи. Кратер. 450–440 гг. до н. э. Выс. 40 см. Нью-Йорк, Музей Метрополитен. № 08.258.21}

^{Ил. 194. Мастер Карлика. Амфора. 440–430 гг. до н. э. Выс. 33 см. Нью-Йорк, Музей Метрополитен. № 56.171.42}

Однако стоило мегарянам, сговорившимся с коринфянами и их союзниками, перебить афинский оккупационный гарнизон и, присоединившись к Пелопоннесскому союзу, вынудить афинян покинуть всю Мегариду, как рейтинг Тесея снова пошел вверх. Щит, появляющийся у него в боях с амазонками, говорит о нем как о защитнике Афинского государства, и, в соответствии с этой благородной миссией, за Тесеем закрепляется роль эталона аттической калокагатии, более легкой и гибкой, нежели аргосский канон, представленный Поликлетом в «Дорифоре». Дело идет к Пелопоннесской войне.