Театр тающих теней. Конец эпохи

Савва! Живой! Николай нашел его! И Антипка! Как же теперь Антипку с собой на военный корабль взять?!

Но почему у Олюшки лицо искажено от страха и губы дрожат?!

– Мааааамочка!!!

Едва накинув на Иришку пальто и пуховую шаль, оставляет ее на заднем сиденье и, чуть приоткрыв дверь, выскальзывает из авто.

– Где Савва? Где он, Олюшка, где? Почему к нам не идет?

Девочка трясется. Тянет ее за руку к краю причала.

Подбегают вместе к краю и… замирают почти на весу.

Внизу в чистой почти прозрачной воде плавают трупы.

Много трупов.

Очень много трупов. Лицами вниз.

Один из трупов в Саввином синем пальто. Том самом, в которое было зашито спасшее их материнское колье.

Труп Саввы.

И труп волчонка Антипа Второго рядом.

– Ааааааа! Саааавушка! Саааааввввваааа!!!

Сама не понимая, что делает, ухватившись руками за цепь причала, сползает на землю. Олюшка вжимается в нее, рыдает, уткнувшись в грудь.

– Антипка! Антипушка! Савва!

Мальчик, прыгнувший с корабля в воду. Не умеющий плавать мальчик, прыгнувший с корабля в воду, чтобы остаться с ними. Мальчик, который мог бы теперь быть с ее матерью и мужем в Ницце, собирать свои растения и бабочек на Лазурном побережье.

Мальчик, который остался с ними.

И волчонок, который спас его. Который ее спас. Их всех спас.

Шофер Никодим прибежал за ней следом. Хватает под руки, хочет подняться помочь.

– Вставайте, барышня… барыня Анна Львовна! Застудитесь! Ирочка без вас горло рвет, кричит! Барыня, вставайте!

– Анна Львовна! Зачем вы раздетая из авто вышли?! Продует. Никодим, поклажу неси! Грузиться пора. – Николай быстрым шагом идет от здания штаба, рукой указывает на пришвартовавшийся невдалеке сторожевой корабль.

– Пока грузиться. Сорок минут, и снимемся с рейда. Почему вы на земле сидите? – Подходит к краю причала. Смотрит в воду. – Всплыли-таки. – Махнув рукой в сторону всплывших трупов, командует: – Грузиться! Как можно быстрее! Никодим, Анне Львовне подняться помоги! Я за погрузкой должен проследить, и за вами вернусь. – Четким военным шагом двигается в сторону сторожевого корабля.

Никодим, подхватив под мышки, пытается помочь ей встать. Но встать Анна не может. Ноги не слушаются. И рыдающая, уткнувшись в подол, Олюшка мешает встать.

– Так этих ж давно… – бормочет Никодим. – Давно постреляли… Еще в октябре.

Савву расстреляли в октябре. И Антипа вместе с ним. Антипка, конечно же, за арестованным Саввой увязался. А они всё это время не знали. И ждали.

– Еще в октябре. Господин капитан, Николай Теодорович, командовали. И на́ тебе, всплыли. Барыня, вставайте, Ирочка больно кричит.

Анна двумя руками берет в ладони Олюшкино лицо. Целует в мокрые от слез щеки.

– Пойди к Иришке. Пожалуйста, пойди. Я скоро.

Девочка быстро-быстро кивает, идет к авто. Анна поворачивается к Никодиму.

– Николай Теодорович, говоришь, расстрелом командовал?

Никодим пожимает плечами.

– Война ж…

Выдернув свою руку из рук Никодима, Анна остается сидеть на холодных каменных плитах причала.

– Нужно их похоронить.

– Барыня Анна Львовна! Вам на сторожевой нужно. Корабль на рейде ждать не станет.

– Мне нужно их похоронить.

Николай почти бежит с другой стороны пристани.

– Почему еще не погрузились?! Никодим, бегом неси вещи, так и без поклажи уплыть можно. Анна Львовна, берите девочек. Идемте!

– Мне нужно их похоронить!

– Кого «их»? – Николай не понимает.

– Савву. И Антипа.

Николай рывком поднимает ее с земли. Смотрит ей прямо в глаза.

– Ты с ума сошла?! – Первый раз за все годы называет ее на «ты». – С ума сошла?! Кто тебе даст хоронить врага?!

«Врага»?! Они расстреляли Савву как врага?!

– Он не враг.

– Работал на врага. Шифровки составлял, агитационные материалы.

– Так и я могла работать… Чтобы не тронули девочек. Могла и я что-то писать… или рисовать… если бы умела…

Николай жестко, до боли держит ее за локоть. Подталкивает к машине.

– Так и я могла… И Олюшка… если бы чуть старше была…

– Прекрати истерику! Не то и тебя с дочками. За соучастие! Быстро девочек бери и на корабль! – Николай, жестко зажав ее локоть, толкает в сторону авто.

– Вы знали?!

Анна замирает. Николай при всей разнице в силе не может сдвинуть ее с места.

– Вы всё знали! – Поворачивается. – Ты всё знал! Когда я приехала просить искать Савву среди заключенных, ты уже всё знал! – Смотрит. На руку. Забинтованную, когда она приезжала в Севастополь, просить помощи. Теперь бинт сняли. Рука зажила. Но следы волчьих зубов остались.

Антипка вцепился в руку Николая. Антипка пытался защитить Савву…

– Ты знал… потому что ты сам… сам его…

Николай резко поворачивается. Смотрит ей прямо в глаза.

– Да! Да, я сам этого красного щенка расстрелял. Я! Все знают, что я бывал и бываю в доме, где живет пособник врага!

– Ты… выдал его… – с еще большим ужасом, если больший ужас только возможен, догадывается Анна. – Ты…

Николай даже не отпирается.

– Чтобы за соучастие и сокрытие не пойти! Как пойдешь сейчас ты, если сию минуту не возьмешь девочек и не пойдешь на корабль. И не замолчишь о своем Савве раз и навсегда!