Театр теней

«Неплохо было бы купить этот заварник он такой элегантный и ручка у него необычная этот изгиб для благородных рук наконец-то научились что-то у нас делать возвращается то благородное время, когда можно почувствовать себя светской дамой такие вещи облагораживают дом, но с моей жалкой зарплатой вряд ли я доживу до изящных вещей…»

Она пошла дальше, и я вспомнил, где я её видел. Когда мы впервые переступили порог театрального училища вместе с моим другом Борисом, который привёл меня на собеседование к директору училища, она встретилась мне в коридоре с папкой в руке. Это была завуч Эвелина Анатольевна, о которой мне рассказывал друг, преподававший там студентам историю искусства.

Сотериология и гендонистика

Перед тем как начать преподавать в театральном училище, у меня состоялось собеседование с правлением этого учреждения. На собеседования отвёл меня мой друг Борис. По дороге он мне сказал:

– С твоим преподаванием я уладил с директором, но в правлении есть и такие, которые настроены против твоего преподавания. Они считают себя европейцами, и поэтому отвергают всё, что связано с Востоком. Вот такие узколобые у нас есть преподаватели, считая только свой предмет самым главным в искусстве. Поэтому тебе сейчас нужно подумать о том, что ты им будешь говорить. Среди них двое твоих влиятельных противников. Это – главный режиссёр училища Тихон Чухонкин и завуч Эльвира Анатольевна. Они друг друга поддерживают, поэтому будут наседать на тебя общим фронтом. Тихон Витальевич, хоть и кажется сдержанным и медлительным, но, как человек, ловок и в физическом и интеллектуальном плане. К тому же он упрям и в какой-то степени фанатик. Кстати, он является старостой церковной общины. Поэтому тебе нужно первым осилить его сопротивление. Если тебе это удастся, то Эльвира Анатольевна возражать не будет.

– А кто они по восточному гороскопу? – спросил я его.

– Чухонкин – бык, как я думаю, а Эльвира Анатольевна – крыса.

– А директор?

– Он – самый, что ни на есть, ярко выраженный тигр. А зачем это тебе?

– Чтобы знать, какой подход к ним найти, – сказал я.

Мы прошли некоторое время молча, но затем Борис заметил:

– Я бы очень хотел, чтобы ты преподавал в нашем училище. У нас учится так много симпатичных девушек. Может быть, ты среди них найдёшь жену и наконец женишься. А то всю жизнь живёшь бобылём. Тебе уже скоро сорок лет, а ты до сих пор не обзавёлся семьёй. По статистике тот, кто до сорока лет не женится, остаётся холостым уже до конца жизни. Представляешь, у тебя не будет даже детей, чтобы продолжить твой род. Так и хочешь исчезнуть в этом мире, не оставив после себя никого и ничего кроме своих идей?

Я рассмеялся и перевёл все его слова в шутку, но он всё же проявил настойчивость.

– Это – последний шанс у тебя жениться. Потом ты уже никому не нужен будешь, а сейчас ты можешь найти здесь свою будущую жену. Только не делай это среди студенток твоей группы, а то это будет неэтично.

– Так кого-же и где мне искать? – рассмеялся я.

– Ну, – ответил он, подумав, – найди кого-нибудь из другой группы, кому ты не будешь преподавать.

– Ты говоришь какую-то ерунду, – сказал я, – как я познакомлюсь с ней, если не буду с ней встречаться и разговаривать каждый день. Выбрать девушку в жёны можно только во время близкого общения.

Борис ничего не ответил, только почесал затылок.

Вы вошли в здание театрального училища и поднялись на второй этаж. В кабинете директора нас поджидали крыса с глазами-бусинками, бык с тяжёлым взглядом и тигр с наглым выражением лица и с нескрываемой насмешкой на устах.

– Вот, – сказала Борис, – привёл вам востоковеда, который будет вести занятия в одной из наших экспериментальных групп студентов. Прошу любить и жаловать.

Я вежливо поклонился. Мне предложили сесть в кресло, стоящее посредине кабинета. Я непринуждённо сел и закинул ногу на ногу, показывая всем своим видом независимость и превосходство, что вызвало у моих оппонентов соответствующую реакцию.

– Чему же вы будете учить наших студентов? – спросила меня Эльвира Анатольевна неприязненным тоном.

– Восточным знаниям, – кратко ответил я.

– В какой области? – поинтересовался Тихон Витальевич, нахмурив брови.

– Во всех,– ответил я, – что касается жизни и искусства.

– А надо ли им это знать? – спросил главный режиссёр.

– Это вам решать, – ответил я сухо.

Наступила тягостная пауза.

– Вот что, – сказал директор, насмешливо глядя на своих коллег, – всё же я решаю в этом учреждении, что преподавать студентам, а чего нет. Если у вас есть какие-то вопросы, то обращайтесь с ними к новому преподавателю.

– У вас есть какой-то учебный план? – спросила меня Эльвира Анатольевна.

– Разумеется, – ответил я.

– И в чём он состоит?

– В ознакомлении студентов с восточными знаниями, – опять ответил я сдержанно.

Тут вмешался директор и пояснил: