Театр. Том 2

Как! Мне унизиться до хитрости презренной!Молить царевичей, прикинувшись смиренной,Уловки женские искусно в ход пускать,Надеясь в их сердцах прибежище сыскать!О нет, стократно нет! Такие ухищреньяРожденным в пурпуре внушают отвращенье.Я службу их приму — довольно и того:Пусть всем пожертвуют для счастья моего.Измерю их любовь, ее порыв и силу,Приманкой не дразня, не разжигая пыла.Кто будет верен мне и непоколебим,

Тому я власть вручу, но властвуя над ним.Разбужен замыслом царицы вероломным,Взлети, взметнись, мой гнев, пожаром неуемным!Ты, память-узница, освободись, восстань:Великому царю мы задолжали дань.Пылала в нем любовь и ненависть пылала,Когда, весь залитый струями крови алой,Мне крикнул: «За тебя я гибну. Отомсти!»О дорогая тень, прости меня, прости!Не отомстила я. Скрывая стыд и муку,Уже готовилась предательскую рукуПоцеловать как дочь. Свой долг перед тобой

Я не исполнила, затем что долг инойУ нас, у избранных, чей корень благороден:Чем царственный побег, тем менее свободен.Любовь и ненависть! Вам не разбить препон,Которые кладет нам разума закон.Уже возмездие шагало по дорогам,Но мира шаткого я сделалась залогом,И, самое себя безжалостно поправ,Я жертву принесла во благо двух держав.Но строит в тишине мужеубийца ковы,Спешит твои следы стереть с лица земного:

Ты отдал сердце мне, его в груди таю,Вот почему пронзить ей нужно грудь мою.Нет мира для нее, нет чести, правды, долга.Себя смиряла я, смиряла слишком долго…Любовь и ненависть! Вам больше нет препон.О царь, отныне ты — единый мой закон!А ты, в ком Никанор запечатлен так живо,Не прогневись, что я любовь к тебе ревнивоХраню на дне души. Здесь даже и от стенЯ жду предательства, доносов и измен.Тебе, возлюбленный, я растерзаю душу,Страданье, ужас, боль я на тебя обрушу,

Но так велит мне тот, преступницу кляня,Кто жизнь в тебя вдохнул, кто умер за меня.Поверь: на скорбь твою я отзовусь страданьем,На каждую слезу — подавленным рыданьем…Царевичи!.. Как быть? Сюда идут вдвоем.Любовь! Молю тебя, сожги мне грудь огнемИ тем довольствуйся: ни речью, ни очамиМне выказать нельзя, какое в сердце пламя.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Родогуна, Антиох, Селевк.

Антиох.