Тебе не сбежать от меня

Мать моя женщина! Надо было в девять-один-один звонить, а они милицию на уши подняли. И только Терентьевских полковников мне сейчас не хватает! Без трусов, зато с полковником! Это называется "Звездато"!

— Все в порядке, Ань, — вздыхаю я. — Никто меня не удерживает, могу в любое время уйти.

Глаза Кирилла смеются.

— Тогда расскажи мне о нем хоть что-нибудь. Мне так спокойнее будет. А вдруг он маньяк? Зачем-то же он по лесу ночью шлялся!

— Расскажи, — шепчет мне Кирилл, скользя рукой вверх по бедру. — А я тебе помогу.

Глава одиннадцатая

Я таращусь на него во все глаза, а этот бесстыжий кончиками пальцев поглаживает краешки все еще несомкнувшихся губок.

— Как он хоть выглядит? — настаивает Аня на получении информации.

А Кирилл своеобразно подсказывает мне ответа на ее вопросы, проводя пальцем по тонкой полоске волос, которую я оставляю в зоне бикини.

— Бородатый, — ошалело отвечаю я.

— Ты меня сейчас не успокоила, — ворчит подруга. — Можешь еще какие-то приметы назвать?

Кирилл большим пальцем начинает кружить вокруг моего клитора.

— Крупный такой, — продолжаю я, розовея. Клитор у меня, и правда, крупный и чувствительный.

— Еще лучше! Лет ему сколько?

— Не знаю, — шепчу я, завороженная действиями его руки. Кирилл и тут приходит мне на помощь: он аккуратно просовывает в мою растраханную дырочку три пальца.

— Три…

И еще раз.

— Тридцать три, — перевожу я с бородатого языка на человеческий.

— Что-то мне твой голос не нравится. Хрипишь вся. Как бы ангины не было. У него есть что-тот от горла? — кипишует Аня.

Кирилл с бессовестной улыбкой поглаживает член. Я закашливаюсь. Ничего себе лекарство!

— … и медом намазать! — велит Нюта, а Кирилл посмеиваясь кивает и одними губами соглашается: «Намажу».

Между тем, он не перестает пальцами терзать мою киску, и я, опасаясь, что скоро ничего членораздельного не скажу, завершаю разговор. Потому что еще немного, и Аня решит, что у меня сердечный приступ, ибо я дышу как загнанная лошадь и вот-вот начну стонать в голос.

Дождавшись, пока я договорю, Кирилл как ни в чем не бывало убирает руку, демонстративно облизывает пальцы и предлагает:

— Чаю? С медом?

От возмущения я хватаю ртом воздух. А голозадый товарищ с хохотом выходит из комнаты, и мне остается только последовать за ним.

По пути на кухню Кирилл заныривает в одну из комнат и возвращается оттуда с добычей: пара шерстяных носок и футболка. И то верно, в полотенце совсем неудобно, без него и то проще. Но мне воспитание не позволяет в гостях ходить голой!

Подсознание мерзко хихикает: а отсасывать позволяет? Кирилл и сам наконец облачается в шорты. Но по моим впечатлениям не из приличия, и явно не ради тела, а чтоб меня не дразнить своим богатством.

Прислушиваясь к себе, прихожу к выводу, что, в общем-то, выпить еще горячего мне явно не помешает, потому что прописанное Кириллом средство от ангины вызывает у меня некоторое сомнение. Но все равно обидно. Зачем он тогда помешал Антону меня забрать, если не собирается заниматься сексом?

Ловлю себя на том, что реально дуюсь.

А Кирилл загадочно усмехаясь и впрямь организовывает чай.

— Катюша, не торопись.

Я удивленно поднимаю на него глаза. Вроде на месте сижу.

— Ты еще получишь большой толстый член сегодня по самую маковку, — говорит он, и у меня от этой откровенного озвучивания его планов внутри все сладко сжимается. — Но я не знал, что с тобой надо как с целочкой, ты такая тесная. Дай время своей писе осознать, что ей грозит.

Закусываю губу, смущенная его словами и тем, что он меня раскусил.

А Кирилл продолжает свои хлопоты.

Он ставит чайник на огонь. Удивительно, я так привыкла к электрическим чайникам, что обычный меня гипнотизирует и навевает ностальгические воспоминания.

— Бывает надолго пропадает электричество, — поясняет Кирилл.

— И ты тут все равно живешь? Ты кто? Лесник? Егерь?

И саму берут сомнения. Не знаю, сколько получают егеря, но тачка, припаркованная во дворе, скорее всего им не по карману.

И тут же спохватываюсь и прикусываю язык.

— Можешь не отвечать!

Я же обещала себе ничего у него не спрашивать, не создавать образ и не строить иллюзий.

— Я в этом доме иногда отдыхаю, — обтекаемо отвечает он, и я испытываю смешанное чувство облегчения и раздражения.

Облегчения, что ничего лишнего, способного сделать образ Кирилла более привлекательным, я не узнаю, ну и раздражения по этому же поводу. Что с меня взять. Женщина.

А бородатая зараза достает из шкафчика с глумливой ухмылкой вазочку с медом. Божечки, огромный бородатый мужик, который пьет травяные чаи и ест мед — это так мило!

Я смотрю на то, как Кирилл накрывает на стол к чаю, и во мне, и так раздразненной, просыпается совершенно дикое сексуальное желание. Он не делает ничего особенного, просто проявляет гостеприимство. Автоматически. Но я вспоминаю, что Краснов, даже когда я болела, ни разу не сделал мне чай, не то, что не сходил в магазин, и меня накрывает темна густая волна. Наверно, что-то подобное испытывают мужики, которые заводятся, когда видят, как их женщина готовит борщ.