Тебе повезло, детка!

Я чувствовал себя тигром, запертым в клетке. Она стала для меня клеткой, от которой я не мог далеко уйти.

– Ты чего мечешься здесь, а не в доме?

Одарил вышедшую из гостевого домика Мари-Энн тяжелым взглядом. Воздух донес исходящий от нее запах моей пары, заставляя трепетать ноздри, вдыхая вожделенный аромат.

– Что между вами опять произошло? – спросила она, спускаясь по ступенькам и подходя. – Катя вроде в хорошем настроении, мы прекрасно провели день.

– Где были? – поинтересовался я через силу.

– Договорились насчет учебы, ей завтра на лекции. Прошлись по магазинам, покупая все необходимое.

– На лекции? Обойдется! Она и так слишком умная, пусть дома сидит.

– Да что произошло?!

– Это она.

– Что «она»?

– Это она сливала информацию конкурентам.

– Да ладно? И ты этому веришь?!

– Она призналась, когда я показал фотографии передачи документов. Сняли с уличных камер. Сама сказала: «Факты таковы, что документы брала я и передавала их я», – со злостью повторил ее слова.

Брови Мари-Энн удивленно приподнялись вверх, а потом она нахмурилась.

– Хорошо, она их брала и передавала. Тут ничего необычного. Она курьер, это ее работа. Ты не думал, что ее могли просто подставить?

– Почему-то о том, что ее подставили, она ни слова не сказала, – язвительно произнес я.

– Она гордая.

– И глупая? Разве сложно сказать, что кто-то попросил передать бумаги? Главное, понимали уроды, что информацию, переданную через телефон, можно отследить и прижать их потом этим!

– А смысл оправдываться, если ты для себя уже все решил и накинулся на бедную девочку?

– Это она-то бедная? – взвился я.

– А что у нее есть? Ты ее гардероб видел? Она экономила каждую копейку. Куда девала тридцать сребреников за предательство? И жила девочка в режиме «работа-дом», никуда не выбираясь. Работает она не так давно, никого в городе не знает, кроме подруги. Когда бы ее успели завербовать? Подруга? – Мари-Энн вскинула на меня вопросительный взгляд. – Если Катя молчит, может, защищает ее?

– Она, когда брала документы, говорила, что это Марина попросила их принести. Все привыкли, что та ее посылает, если необходимы какие-то документы или отчеты.

– Вот видишь!

– Но почему она молчит об этом, если Марина ее подставила? Может, они вообще в сговоре!

– Нет, не такой она человек, – покачала головой Мари-Энн.

– Это же когда ты успела ее так хорошо узнать?

– Будь она продажной и жадной до денег, у тебя бы не было с ней сейчас столько проблем, – проницательно заметила моя помощница, и я не нашелся с ответом. – Катя хорошая девочка, не испорченная. Из тех, кто требует ухаживаний. Она не охотница за богатым кошельком, ее размерами банковского счета не завоюешь, – произнесла Мари-Энн с явным намеком. – Вся ее прежняя жизнь разрушена. Она сейчас в стрессе и никому не доверяет. Не нужно запрещать ей учиться. Это поможет ей отвлечься, а ежедневные занятия дадут ощущение стабильности и упорядоченности.

– Ты советовалась с психологом?

– Не сейчас, но когда сама посещала, получила несколько дельных советов.

– Ты нашла психолога Кате?

– Да, но…

– Что?

– Сомневаюсь, что она будет говорить о своих проблемах с посторонним человеком. Не тот склад характера.

И когда это моя помощница успела так хорошо изучить мою пару? Для меня Катя пока оставалась загадкой. А может, все дело в желании, которое охватывает рядом с ней? Тут уже не до высокоинтеллектуальных разговоров и оценки характера.

– Запиши ее на прием, а там будет видно, – распорядился я. Пусть сходит, хуже не будет.

– Хорошо. Может, завтра после занятий? Она будет полна впечатлений и, возможно, станет расположена к разговору.

Меня ненавязчиво пытались склонить к разрешению на учебу. С одной стороны, хорошо, что Мари-Энн прониклась делами Кати и неплохо к ней относится после их неудачного начала общения. Но с другой – кольнуло, что они сближаются. Проклятая ревность за внимание пары даже здесь подняла голову. Начинаю чувствовать себя больным ублюдком!

– Пусть едет. Ты завтра со мной. Понадобишься в офисе.

– Поняла. Кстати, насчет убитой сотрудницы из издательства. Катя ее знала, сегодня прочитала о ней в новостях. Спрашивала, можно ли ей будет посетить похороны, проститься.

– Если она хочет. Узнай когда.

– Хорошо.

Оставив Мари-Энн, я отправился в дом. Злость прошла, и меня опять неудержимо тянуло к паре.

– Ужин накрывать? – перехватила меня у входа кухарка.

Дьявол! Еда – это последнее, о чем я сейчас думал. Запах пары настойчиво манил за собой на второй этаж. Она пошла наверх. В спальню. И сейчас в постели или в душе. Обнаженная под струями воды…

– Оставьте! Мы сами. На сегодня все свободны! – бросил я уже на бегу, через одну перепрыгивая ступеньки лестницы.

Глава 18

Оставшись одна, я сделала то, чего не позволяла себе долгое время: набрала ванну с пеной, зажгла свечи, включила расслабляющую музыку и постаралась отрешиться от окружающей действительности. Правда, получалось плохо.