Тебе повезло, детка!

Внутри буквально жгло от понимания, какая же я наивная дурочка, которой все пользуются. Мачеха свалила хозяйство на мои плечи, заставляя отрабатывать каждый съеденный мной кусок хлеба. Марина мало того, что с помощью моего запаха продвинулась по карьерной лестнице, так еще и подставила по полной, пользуясь нашей дружбой.

Всем от меня что-то надо. Мачехе – бесплатная, безотказная служанка, Марине – козел отпущения для ее темных делишек, модифицированному – просто мое тело. И, главное, каждый из них искренне считает, что я должна быть благодарна по гроб жизни!

А ведь я могу спокойно обойтись без них. Не пропала, уйдя от мачехи, поняла, что смогу заработать на кусок хлеба и без помощи Марины, а про модифицированного и говорить нечего – это я ему нужна, а не он мне. При этом никому из них не важны мои желания, мои стремления. Самое ужасное, что я сама чувствую себя раздавленной и опустошенной, уже ничего не желая.

В самый разгар моих размышлений хлопнула дверь, и в ванную ворвался Арман. Но замер, словно натолкнувшись на стену, едва увидел меня. Еще день назад я бы испуганно съежилась, а сейчас дошла до такой степени нервного истощения, что просто смотрела на него. Да и чего дергаться? Пена скрывает грудь, а из воды торчат лишь мои коленки. Я чуть повела ими, и взгляд модифицированного словно приклеился к ним.

Я медленно развела ноги, с отстраненным интересом наблюдая, как сильный мужчина на моих глазах теряет контроль. За какие-то секунды его одежда полетела в стороны, и он, обнаженный, подняв кучу брызг, нырнул в ванну, тут же перетащив меня на себя.

– Удивила, – по-хозяйски оглаживая мою спину, выдохнул он. – Не бойся, я больше не злюсь.

И я расхохоталась недобрым, холодным смехом. Он опять замер, а я, отсмеявшись, уперлась ему в грудь руками, отодвигаясь, взглянула в лицо и спросила:

– А чего мне бояться? Что задушите? Нет, вам нужно мое тело. Изнасилуете? Так уже. В тюрьму отправите? Так я согласна! Мне плевать, верите вы в мою невиновность или нет, я не нуждаюсь в вашем прощении. К вашему сведению, – обвела рукой свечи, пену, – все это я сделала для себя. Себе приятное, не вам. Лежала в этой красоте и думала, а есть мне ради чего жить? Ведь меня на этом свете ничего не держит. Я осталась одна, ни родных, ни близких. Исчезну – никто и не заметит, и горевать не станет.

Его руки крепко сдавили мои бедра, словно в попытке удержать. Взгляд полыхнул, прожигая ледяной синевой.

– Ты нужна мне.

Смешно.

Я покачала головой.

– В роли резиновой куклы, с которой вы сбрасываете напряжение, ничего привлекательного нет. Я живая. У меня есть чувства. Я не игрушка, которую можно душить, отбрасывать в сторону, а потом возвращаться и опять ласкать, словно ничего и не было. Вы же за этим пришли? – Я чуть изменила положение тела, позволяя себе соскользнуть вниз и упираясь в каменную часть его тела.

Тигриный взгляд поплыл. Вот правду говорят, что у мужчины две головы и думать одновременно обеими они не умеют. Пошло звучит, зато жизненно. Было заметно, как доминирование перетекает к той, что ниже пояса. Я добавила градуса, поерзав. При этом оборотня затрясло от возбуждения, а я ничего не чувствовала, кроме исследовательского интереса.

Может, именно мой холодный взгляд и помог ему перебороть себя.

– Катя! – Он резко снял меня и посадил рядом. В огромной ванне это было несложно. – Ты что такое говоришь?!

На меня смотрели с недоумением и удивлением, словно впервые видели. Ну да, игрушка сломалась и отказывается выполнять свои функции.

– А что не так? Вы же меня только для секса используете и дали доступ к своему кошельку, откупаясь. Но я не шлюха, продающая свое тело за деньги, и не животное, чтобы спариваться без любви. Меня воротит от такого. Ради чего мне жить? – повторилась я. – Быть вашей игрушкой? Думаете, я об этом мечтала? Этого хотела от жизни? Или должна быть счастлива оттого, что удовлетворяю ваши желания? Ваши. Не мои.

– Даже думать не смей о смерти! – рыкнули мне в лицо, но я не испугалась.

– А то что? – С вызовом подалась ему навстречу. – Я держалась только в память о бабушке. Она верила, что я встану на ноги и добьюсь чего-то в жизни. Только вряд ли ей бы понравилось, во что превратилась моя жизнь.

На последних словах голос дрогнул. Стало так горько… Наверное, хорошо, что она сейчас всего этого не видит. Мне было бы мучительно стыдно смотреть ей в глаза. Ради чего я тянулась всю жизнь, терпела, берегла себя? Чтобы в итоге прийти вот к этому?

Все поплыло перед глазами. Я моргнула раз, два, но пелена не исчезала. Провела по лицу, с удивлением взглянула на влажные пальцы. Я плачу?!

– Та-а-ак… Это просто срыв, – пришел к выводу модифицированный.

Вместе со мной встал и выбрался из ванны. С нас на пол ручьями текла вода, но он, не обращая внимания, схватил полотенце и укутал меня. Вышел из ванной комнаты и сел со мной на постель.

– Тебе нужна помощь психолога.

– Вы меня еще в комнате с мягкими стенами заприте и навещайте по ночам, – всхлипнула я. – Может, так быстрее сойду с ума.