Тебе повезло, детка!

Сделала попытку отодвинуться, и он повторил движение за мной.

– Послушайте… – возмутилась я, но он перебил:

– Ты чувственная, Катя, как бы ни стыдилась этой своей черты. Ты не слушаешь свое тело, отрицаешь его желания, сдерживаешь себя в постели. Но когда ты танцуешь…

Я сглотнула, страшась его слов и желая провалиться сквозь землю.

– Когда ты танцуешь – ты шикарна! Чувственная, отзывчивая… Ты создана для любви! И я понять не могу, почему так стыдишься своего желания. Самое прекрасное, что женщина может дать мужчине, – это запах своего желания. Он сводит с ума, Катя. Любого, даже самого сильного мужчину способен поставить на колени, и в этом нет ничего постыдного, Катя. Больше всего на свете мне хочется вдохнуть его полной грудью. Позволь мне, Катя…

И он опустился передо мной на колени, утыкаясь головой в живот. Его бесстыдные слова, сказанные горячим шепотом, это его «Катя» раз за разом, с придыханием, словно одним тем, как произносит мое имя, уже ласкает. Я оцепенела, не зная, как реагировать. Как вообще вести себя в подобной ситуации!

Он глубоко дышал, и от его дыхания становилось очень горячо, мурашки бежали по телу. Казалось, вся кровь устремилась туда, где он меня касался, и лоно пульсировало в такт его дыханию.

Край платья так и был зажат в его пальцах, и он держал ладонь на бедре, даже не лез под юбку. Только жадно вдыхал, словно не мог надышаться, вжимался в меня. А я…

Вчерашний секс, когда я была нетрезва и расслаблена, не прошел без следа. Пусть сейчас он еще ничего такого не делал, но в памяти тела сохранилось испытанное удовольствие, разделенное желание, и я реагировала на его близость. Тело словно знало, что сейчас ему будет опять хорошо.

Только я сегодня не пьяна. Да, смущена, но умом трезво оцениваю свои реакции и происходящие со мной изменения. Странное чувство, словно сознание и тело разделились и действуют независимо друг от друга…

И я понимала, к чему все идет!

– Вы обещали…

Пальцы на моих бедрах дрогнули и впились в кожу, словно в попытке удержать.

– Катя, позволь! – глухо вырвались у него отрывистые слова, словно каждое давалось с трудом. Или он не хотел выпускать из легких воздух, наполненный моим запахом, тратить его на разговор.

Дышал он рвано, и я видела, что едва сдерживается. Его накрывало. Странно наблюдать за тем, что кто-то может настолько сильно нуждаться в другом человеке. Это вне моего понимания.

Он поднял на меня глаза, и на красивом лице я прочитала неприкрытый голод. Руки, которыми упиралась ему в плечи в попытке оттолкнуть, бессильно опустились. Стало вдруг все равно. Какая разница, возьмет он меня сейчас или утром? Можно пойти на принцип и заставить его сдержать слово, но смысл?

– В другой раз.

Мужское тело словно окаменело, и я повторила:

– Я оставляю за собой право сказать «нет» в другой раз.

Глядя ему в лицо и наблюдая за быстрой сменой эмоций, я воочию увидела, что значит получить помилование перед казнью.

– Катя…

Словно не веря, его ладони огладили мои бедра, а потом быстро собрали ткань платья и нырнули под юбку, касаясь ног. Я увидела, как расширились его глаза в немом вопросе, когда он нащупал края чулок с подвязками. Интересно, Мари-Энн представляла его реакцию, заставляя меня надеть их?

Или это был ее подарок шефу? Потому что в следующий миг он рванул в стороны подол юбки, разрывая материю снизу доверху как подарочную бумагу. Легким взмахом элегантное платье превратилось в ничего не скрывающую накидку. А ведь там мало, что чулки, но и…

– Катя?! – изумленно выдохнул модифицированный.

А я… я не смогла встретить его взгляд. Уставилась в потолок и, страшно смутившись, призналась:

– Мари-Энн настояла, чтобы я надела именно этот комплект.

Дорогое ажурное кружево практически ничего не скрывало.

– Обязательно выпишу ей премию, – утыкаясь мне в живот и пряча улыбку, произнес Арман. – Только ты способна выглядеть столь искушающе сексуальной и невинной одновременно.

А потом поднялся и, подхватив меня на руки, понес на второй этаж, в постель, где избавил от остатков платья. Белье трогать не стал, лишь сдвинул в сторону, когда…

Он скользнул внутрь меня легко, единым движением. Такой горячий… По венам словно лава побежала, распространяясь от низа живота по всему телу. Арман подхватил меня под колени и застонал.

Я никогда не чувствовала себя столь порочной. Даже когда была перед ним абсолютно голой. Впервые наслаждение подкралось столь быстро, накрывая с головой, и я забилась в крике. Он замедлился, ловя отголоски моего наслаждения, а потом, не дав отдышаться, стал вновь наращивать темп.

– Потанцуй со мной, Катя… Да, вот так… Танцуй, – шептал он.

И наши тела танцевали, двигаясь в унисон – только уже другой, более страстный танец.

* * *

Под утро я осторожно выбралась из его объятий, чтобы не разбудить, и спустилась вниз. Выпила воды на кухне и вышла из дома на террасу, где стоял диван. Закуталась в брошенный там плед и села, поджав ноги, встречая рассвет. На душе было пусто.