Тебя убьют первым

А потом пустыня под ракетой дрогнула и осветилась. Какая-то девчонка в толпе, не в силах сдержать эмоции, закричала на одной ноте: «Ааааа!» Ракета очень медленно приподнялась на столбе пламени. Постепенно пламя становилось все длиннее и длиннее, и его венчало белое сигарообразное тело, которое все быстрее прочерчивало свой путь по небосводу. До нас долетел гул, и он был очень мощным – и впрямь, рокот космодрома.

– Ах-хре-неть, – раздельно сказал рядом со мной немолодой казах в войлочной шляпе.

Ракета поднималась выше, выше, потом она превратилась в светящийся диск. Гул становился все тише, тише, затем диск стал светящейся точкой, а вскоре и она исчезла.

Кто-то в толпе зааплодировал, кто-то закричал: «Ура!!»

Народ стал разбредаться по автобусам.

Элоиза внутри нашего микроавтобуса деятельно раскупоривала коньяк, колу, разливала в пластиковые стаканчики.

Последним на борт поднялся Денис. Он был воодушевленным и деятельным. По глазам его я заметила, что он уже успел выпить.

– Поздравляю, – бросил он, – «Прогресс» уже на орбите.

Все закричали «ура» и стали чокаться одноразовыми стаканчиками.

Шофер начал осторожно выруливать со стоянки, лавируя между чужими машинами и припоздавшими туристами.

– Странно, что-то Талгата на пуске не было, – с тенью озабоченности проговорил Радий. – Он обещал быть. И телефон его не отвечает.

– Он, по-моему, человек пьющий, твой Талгат, – заметил Владислав Дмитриевич с оттенком ревности к вдруг объявившемуся новому другу Радия.

– Но не до такой же степени, чтобы запуск проспать.

– Да он их видел тысячи.

– Обещал же.

– Следовательно, его обещания ничего не значат.

Было смешно наблюдать, как временами два этих старых дружбана начинали препираться, словно мальчишки.

Мы понеслись по пустыне в сторону города. Дед Влад взялся рассказывать Елене историю своих родителей – отца Флоринского и матери Антонины Иноземцевой, которая когда-то, в баснословные тридцатые, работала с Королевым в ГИРДе. Елена внимала.

Потом сидели в кафе – более стильном, чем вчера и позавчера, и тоже на местном Арбате. Выпивали за космос, за ракеты, за любовь. Денис, опять угнездившийся рядом со мной, спрашивал всех, как впечатления от запуска. Арсений в свойственном ему витиевато-простоватом стиле изрек:

– Это похоже на самый первый в твоей жизни оргазм. Ждешь чего-то удивительно необыкновенного, а потом все – вжик – и сразу кончилось. Но тут же хочется еще.

Все заржали, а Денис мимоходом бросил: «Значит, у тебя первый оргазм был не самым удачным», – и Сенька обиделся.

Кто-то следил по телефону за прямой трансляцией Главкосмупра, и скоро пришло сообщение: «Прогресс» состыковался с МКС[7], установив мировой рекорд по скорости стыковки, и все снова зааплодировали и немедленно выпили.

В этот вечер гитары не было, и Радий вскоре засобирался:

– Что-то я волнуюсь за Талгата. Телефон у него вглухую не отвечает. А ведь мы сегодня договаривались встретиться. Я пойду, проведаю его.

– Подожди, – останавливал его дед Влад. – Семья-то есть у него?

– Он сейчас один. Жена к дочери и внучкам в Краснодарский край уехала.

– Радий Ефремыч, – вдруг сказала я, неожиданно для себя и довольно иррационально, – давайте я пойду с вами. – Потом только задумалась и убедилась, что поступаю правильно: нечего отпускать старичка одного. Да и не хотелось сидеть, покорно ждать, пока меня снова, как вчера, отведет к себе домой мой любовник.

– И я пойду, – немедленно вызвался Денис.

Мне показалось, что дед Влад с удовлетворением воспринял временное устранение Радия в качестве соперника. Он сидел, вкручивал Елене что-то о первых, баснословных годах освоения космоса: «После запуска Титова мы все силы бросили на отработку спутника-шпиона…» Она увлеченно слушала.

Мы оделись и пошли втроем по вечереющему городку: дед Радий, Денис и я.

– А вы помните, где Талгат живет? – спросил Денис.

– Конечно, – уверенно откликнулся дед Радий. – Я здесь, в городке, каждый камень знаю.

Пришли в такую же пятиэтажку, как мы вчера с Диней – да и недалеко от того места, похоже.

Никакого кодового замка или домофона не было. Дверь подъезда распахнута настежь. Мы поднялись по припахивающей лестнице на второй этаж. Радий позвонил в квартиру. Никто не ответил. Еще звонок, и еще. Потом он забарабанил в дверь. Она под его кулаком медленно отворилась.

Прямо в маленькой узкой прихожей, в огромной луже крови, на полу лежало тело Талгата.

И тут я впервые услышала, как Денис матерится. Матерился он от души, с чувством. Потом он схватился за голову, воскликнул: «Боже, боже мой», отпрянул от двери и закрыл ее перед собой, словно хотел отгородиться от несчастья. И скомандовал глухим голосом:

– Надо звонить в полицию.

– Может, он еще жив? – пробормотала я.

– И в «Скорую» тоже звоним.

Мой возлюбленный вытащил сотовый. Мы втроем стояли на лестничной площадке. Где-то в квартире лежал труп, и скоро сюда нагрянет полиция.