Тебя убьют первым

– Я не знаю, что там было!

– Не знаете? Как?! Вы ведь его посылали!

– Меня просили его послать.

– Не понял. Как это?

– Один человек дал конверт, сказал: пойди на почту, отправь.

– А почему он не сам? Не сам пошел отправлять?

– Потому что его убили.

Тут и Сене пришел черед обалдевать: «Убили?!!»

– Да. Это Талгат Мусабаевич был. Он меня попросил: если со мной что-то случится, тогда письмо это скоростной почтой по адресу отправь. И даже денег заранее на бандероль дал.

– И вы…

– И я все так и сделала, как он сказал. Как узнала, что Талгата Мусабаевича убили, сразу ускоренной почтой и отправила.

– Вот как!.. Значит, это фактически он письмо деду послал! Может, еще что-то Талгат Мусабаевич просил вас сделать? Или сказал тогда, когда вы с ним виделись?

– Нет, ничего больше, только «пошли», и все.

– А что в письме было, вы знаете? Что в нем говорилось?

– Ничего не знаю. Я его не открывала.

– Я понимаю, что не открывали. Но, может, Талгат Мусабаевич говорил вам? Или, может, вы, скажем, на просвет смотрели, что там внутри? Может, я не знаю, бумаги, или деньги, или дискета?

– Флешка там была.

– Фле-ешка?!

– Да. Я сквозь конверт почувствовала. И на просвет.

Вот это да! Значит, Талгат продолжал свои разоблачения! Значит, тогда, в вечер перед убийством, он показал и передал деду Радию не все материалы, посвященные похищению «Коршуна»! Значит, было еще кое-что! Что-то другое, новое, более забойное!

– Кто-то знает о том, что вы письмо от Талгата Мусабаевича Радию Ефремовичу в Подмосковье посылали?

– Никто не знает, – поспешила ответить женщина, однако в голосе ее прозвучала неуверенность.

– А почтовые работники? Они ведь знают, что вы его отправляли? Видели, в документах зафиксировали?

– Я сама на почте работаю, сама и посылала.

– И вы никому-никому про письмо не говорили?

– Никому, – ответствовала дама, и снова Сене показалось, что она врет.

– А следователям или полиции вы об этом рассказывали?

– Зачем рассказывать? Никто не спрашивал меня.

– Хорошо.

– Думаете, письмо с убийствами связано?

– Кто знает?

– И мне тоже что-то угрожает?

– А что вам может угрожать? Вы же конверт не открывали, правда?

– Не открывала.

– И что там внутри, не видели? Что на флешке изображено-записано, не знаете?

– Не видела я ее, не смотрела.

– Тогда бояться вам нечего. Только, наверное, не надо распространяться о письме направо-налево.

– И полиции не говорить, если спросит?

«Поразительная наивность и доверчивость, – подумал тут Арсений. – Прям невинное дитя степей».

– Почему же не говорить? – с непререкаемостью старшего мудрого товарища и наставника произнес он. – Можно и сказать. Какая уж тут тайна?

– Хорошо, спасибо.

Сеня поспешно закруглил разговор и попрощался. Другая идея овладела им: флешка! Флешка! Надо ее найти! Или хотя бы ее следы!

О том, что обладание ею или ее просмотр может быть смертельно опасным, он не думал.

Молодой человек поспешно вернулся в дом. По скрипучей, вытертой деревянной лестнице поднялся в дедов кабинет.

Компьютер Радия Ефремовича так и стоял на столе в кабинете – заслуженный, потертый. Это они его деду на прошлый юбилей, десять лет назад, подарили. Всей семьей скинулись: бабушка Эльвира, матерь Мария, дед Влад и бабушка Галя. Отец сотню долларов из Калифорнии перевел. Только Вички никакой тогда, десять лет назад, не было, никто о ее существовании знать не знал. Сам Сеня тогда этот агрегат в интернет-магазине выбирал и покупал – последнее слово по меркам той седой старины.

Никакого пароля дед Радий себе не придумывал, не заморачивался. Приговаривал, что кому надо, и так комп взломает, а кому не надо, и без пароля лазить не будет. И добавлял анекдот про «неуловимого Джо», который потому неуловимый, что на хрен никому не нужен.

В «магических воротах» ноута никакой флешки не торчало. Но все равно – если дед смотрел ее, то, конечно, на этом компе. Других в доме не было. А может, он ее и скопировал?

Сеня просмотрел журнал загрузок. Нет, ничего свежего, после возвращения с Байконура, на комп не писалось.

Он открыл журнал событий.

Последними значились три.

Трижды на компе запускался видеоплеер.

Первый раз – девятого апреля в двенадцать часов ноль две минуты.

Потом – в двенадцать ноль четыре.

И – в двенадцать ноль пять.

Как раз в день и час убийства.

Примерно за час до того, как на дачу приехала Вика.

Значит, файлы смотрел убийца (или убийцы). До того – или сразу после того – как убить.

Проверял(и).

Арсения слегка замутило. Воображение у него было хорошее, и он живо представил себе: дед сидит, распятый, полуобнаженный, запытанный – внизу, в гостиной. Сюда, наверх, поднимается убийца или убийцы. Включают комп, выясняют, правду ли сказал несчастный Радий Ефремович. Убеждаются – да. И тогда спускаются вниз и кончают его ударом ножа в горло.

Да, скорее всего, так и было.

В отчаянной попытке – а вдруг? – Сеня запустил первый файл. Нет, его, конечно, в памяти компа не сохранилось. Потом второй, третий. Тот же эффект.

Значит, они имелись только на флешке, которую забрал с собой душегуб.