Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция

С Восточным фронтом англосаксы к началу августа более-менее определились — во всяком случае, они убедились, что оный фронт — это «всерьез и надолго». И теперь перед «лидерами свободного мира» встал вопрос — каким будет послевоенное мироустройство (потому что в своей победе над Германией они не сомневались — не для того затевалась ими эта война, чтобы проиграть…). И вот здесь между «заклятыми друзьями» возникли серьезные разногласия…

* * *

Англо-американская конференция в Арджентии близ Ньюфаундленда проходила с 9 по 12 августа 1941 года. И на этой конференции президент Рузвельт, будучи фактически хозяином положения, буднично и весьма спокойно огласил премьер-министру Черчиллю «цену крови»: взамен вступления Америки в войну с Германией он попросил у последнего сущую мелочь — Британскую империю. Со всеми потрохами!

В разговоре со своим сыном Эллиотом он так обосновал свои требования: «Есть еще одно обстоятельство. На карту поставлена судьба Британской империи. Английские и германские банкиры уже давно прибрали к рукам почти всю мировую торговлю — правда, не все отдают себе в этом отчет. Даже поражение Германии в прошлой войне не изменило дела. Так вот, это не слишком выгодно для американской торговли, не правда ли? Если в прошлом немцы и англичане стремились не допускать нас к участию в мировой торговле, не давали развиваться нашему торговому судоходству, вытесняли нас с тех или других рынков, то теперь, когда Англия и Германия воюют друг с другом, что мы должны делать? Никаких искусственных барьеров, как можно меньше экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции!»[11]

Рузвельт отлично знал, что Англия после Первой мировой войны торговала со своими доминионами по преференциальным соглашениям, неравноправным по отношению к ним, а в торговле с колониями вообще предпочитала безвозмездные изъятья сырья (в крайнем случае — за весьма символическую плату) — ни на дюйм не допуская никакого фритрейдерства на поднадзорных территориях. И что сама идея фритрейда была для властителей Альбиона, как красная тряпка для быка — дряхлеющая британская экономика не имела сил, чтобы на равных вести конкурентную борьбу, и поэтому старательно ограждала преференциальными барьерами своё «поле для охоты». Америка же готова была конкурировать на любых рынках и рассчитывала на победу в этой борьбе — но для достижения этой победы американцам не хватало сущей мелочи — крушения Британской империи…

Надо отметить, что Черчилль поначалу яростно сопротивлялся предлагаемой Рузвельтом свободной мировой торговле — особенно с Индией и другими британскими колониями. Когда американский президент констатировал, что более не могут сохраняться в прежнем виде «имперские торговые соглашения, так как именно из-за них народы Индии и Африки, всего колониального Ближнего и Дальнего Востока так отстали в своем развитии», Черчилль, побагровев, ответил довольно резко: «Господин президент, Англия ни на минуту не намерена отказываться от своего преимущественного 'положения в Британских доминионах. Торговля, которая принесла Англии величие, будет продолжаться на условиях, устанавливаемых английскими министрами!»

Увы, Черчилль сопротивлялся недолго; не в его положении было требовать и настаивать — немцы могли вот-вот одержать верх в «Битве за Англию», тут уж не до амбиций. В результате умелого выкручивания рук, совершенного Рузвельтом с истинно джентльменским тактом, британский премьер был вынужден 14 августа подписать «Атлантическую хартию» — в которой чёрным по белому было сказано: «Соблюдая должным образом свои существующие обязательства, они будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны — великие или малые, победители или побежденные — имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран»

. Это была эпитафия над могилой Британской империи — которую, по иронии судьбы, подписал самый ревностный её паладин, сэр Уинстон Черчилль, внук герцога Мальборо…

* * *

Как ТАКОЕ могло произойти?