Техно-Корп. Свободный Токио

Она появилась специально перед тем, как ему нужно было уходить. Двери лифта открылись. Девушка не была красавицей, но и не была уродиной. Что-то среднее, и от этого какое-то домашнее и желанное. Накамура хотел поговорить с ней, но она лишь устало улыбнулась и покачала головой. От нее пахло сандалом – Накамура смотрел, как девушка уходит, скрывается за дверью в кабинет доктора, и жадно вдыхал ее аромат. Он был очарован. И неважно, сколько раз эта девушка уже становилась суррогатной женой – строка о детях в медицинской справке, которую передал ему Вэдимас, была удалена, – Накамура хотел быть с ней. Пусть и один раз. Пусть больше он ее никогда не увидит. Но знать, что мать ребенка была его. Знать, что он смотрел ей в глаза. Рассказывать своему ребенку, когда он вырастет, какой она была. А не пыхтеть над белым медицинским стаканчиком. Об этом и ребенку-то не расскажешь.

Накамура остановился в отеле недалеко от клиники оплодотворения. Врач сказал, что результат будет известен через две недели. До тех пор нужно ждать. По дороге в отель Накамура видел ряд пестрых нейронных реклам борделей синергиков, курируемых кланом Гокудо, гарантируя лучший товар с синими, зелеными и красными волосами. Манекены с раскрашенными, как у куклы-супергероя, лицами. Накамура не хотел думать об этом, но после унижения в тесной комнате, после порножурналов и мимолетного взгляда на пахнувшую сандалом жену… Накамура нашел в справочнике сетевой адрес одного из борделей и спросил, могут ли они прислать синергика в его номер. Улыбчивая девушка приняла заказ и уточнила адрес.

– Только пусть у синергика будут волосы нормального цвета, – сказал Накамура.

– Черные? – спросила девушка.

Накамура кивнул. Продолжая улыбаться, девушка извинилась, объяснив, что использование волос естественного цвета запрещено законом.

– Есть синие, красные, зеленые… – начала перечислять она, но Накамура нетерпеливо прервал ее, аннулировав заказ.

Девушка улыбнулась шире, пожелала хорошего дня и прервала связь. Чувство неполноценности после пыхтения над белым медицинским стаканом в тесной комнате усилилось. Надеясь отвлечься, Накамура отправился в парк «Уэно».

Терминал кладбища «Янака» был практически пуст. Обычно, чтобы посетить родителей, Накамура записывался на определенное время, но сегодня ему везло. Из трех десятков альковных арок заняты были только девять. Администратор на входе поклонился и спросил номер заявки, узнал, что Накамура пришел наудачу, и снова поклонился. Накамура вернул поклон и прошел к свободному алькову.

Терминал принял запрос. Механизмы доставили из архива алтарь с крошечным надгробием и прахом усопших родителей. Накамура смотрел на алтарь и не мог выкинуть из памяти историю о том, как зарубежная компания открыла частное кладбище, где в терминалах вместо праха усопших хранились запрещенные нейронные наркотики. Кладбище действовало чуть больше года, завершив свое существование вместе с организаторами, когда тайная деятельность была раскрыта. За каждым, кто принимал участие в афере, пришли якудзы клана Гокудо. Не смогли избежать расправы даже главные учредители, бежавшие из страны. Клан достал их в течение двух недель. Силовики спустили дело на тормозах, хотя кровавые сцены расправы еще долго пестрели в нейронных новостных выпусках.

Накамура вспомнил пестрые рекламы борделей клана Гокудо. Думать рядом с прахом родителей о том, чтобы воспользоваться одним из синергиков, казалось неправильным, но разве не за этим он пришел сюда – рассказать о своей жизни, о своих радостях и печалях? Накамура закрыл глаза, невольно сравнивая изуродованные тела учредителей наркотерминала, которые оставил клан Гокудо, и синергиков из их борделей. Нет, убийства выглядели оправданным наказанием, а синергики… Лучше было воспользоваться их услугами, чем соблазнять порядочную женщину, чтобы провести с ней ночь, а утром сбежать. О том, чтобы найти себе проститутку, Накамура не думал. Проститутка была еще хуже, чем белый медицинский стаканчик и нейронные порножурналы.

Накамура вернулся в отель и снова связался с борделем клана Гокудо. Ему ответила та же улыбчивая девушка, что и прежде. Она приняла заказ, уточнив предпочтения.

– Нет, ничего особенного… – смутился Накамура. – Если только…

– Да? – терпеливо спросила девушка.

– Пусть будет запах сандала, – попросил Накамура.

Но ни сандал, ни специфические навыки синергика не смогли оживить его страсть в эту ночь. Разум и тело, казалось, определили границу и устроили свою крошечную гражданскую войну. Накамура видел сцены расправы над иностранцами, использовавшими кладбищенский терминал для торговли нейронными наркотиками, видел свою суррогатную жену, видел рекламу публичных домов и рождение детей, один из которых должен стать его дочерью или сыном. Все это мелькало перед глазами, терзая сознание, в то время как синергик терзал тело.