Техноангелы

В ответ Вика промолчала, и так некоторое время они с Сереной стояли у пианино, глядя, как костяные пальцы пианиста снова и снова выводят мотив старинной музыки. И Вика глядя на него размышляла над словами Серены о том, что может быть все, что делают люди, вся их извечная борьба и стремления, что повторялась в разных вариациях изо дня в день, из года в год, из столетия в столетие быть лишь тем, что есть эта соната, которую годы, а может и века наигрывает скелет на пианино, и который быть может уже не знает ни о чем, кроме нот этой сонаты, повторяя их вновь и вновь. Может ли это быть, а если может то как изменить это, чтобы люди стали чем–то большим, чем…

А надо ли это делать, можно ли это делать? — спрашивала себя Вика — и что я могу сделать для этого, если я теперь не человек, а… но кто же я тогда?

Вика увидела, как в комнате, на шатком старом кресле сидит кто–то еще — фигура, очертания тела которой и само лицо скрывал темный балахон. А они с Серенной все стояли и стояли, слушая сонату…

Потом серена поманила её и они пошли дальше по коридору, оставив молчаливую фигуру в темных одеяниях слушать сонату, которая не смолкала, быть может, уже тысячи лет…

А потом они вошли в комнату, где стояли лишь несколько стеллажей, полных книг, невысокая кровать в гулы, и больше ничего.

— Это моя комната, Вика. Здесь и живет одно из самых могущественных созданий во многих мирах — негромко засмеялась Серена — как видишь, это не сияющий дворец, и не погруженное во тьму и готическую романтику логово. Просто комната, по соседству с вечным музыкантом, под заброшенной церковью.

— Очень мило — зачем то сказала Вика.

— Да брось, я знаю, что люди бы не стали жить здесь, да я и не стремлюсь звать кого–то к себе, гости редко бывают у меня.

Неожиданно в комнату вошел тот, кто вместе с ними слушал сонату. Фигура облаченная в балахон подошла к Вике, будто хотела ей что–то сказать, но почему то не могла этого сделать.

— Ты потеряла одного человека, Вика. Он ждал тебя здесь все это время. Он мог бы умереть, но он остался жить. Но он смог бежать лишь сюда, и все это время он терпеливо ждал тебя, и наконец, дождался. Но узнаешь ли ты его теперь?

— Маледикт! — бросилась к нему Вика, чтобы обнять его, потерянного любимого… Но её руки прошли сквозь него.

— Нет — печально произнесла Серена — ты не узнала его, значит, ты еще не нашла этого человека, хотя он и нашел тебя, упрямый, и привыкший добиваться своего.

— Но кто он? — воскликнула Вика — кем он может быть?

Неожиданно, она почувствовала в себе какую–то пустоту, будто что–то важное ушло из неё. Что–то… но что? И кто этот человек в балахоне? Она не видит его лица, но что–то в нем кажется знакомым, будто бы она где–то видела его и неоднократно, и знает его уже очень давно. Кем же он может быть?

— Серена, скажи мне кто это.

— Я не могу, Вика. Ты должна сама узнать его. Только так и никак иначе. Я встретила его, я привела тебя к нему. Но вот узнать его ты должна сама, иначе никак.

— А если я его не узнаю? Что тогда?

— Тогда в это месте, где умерла вера, умерла любовь, умрет один дорогой тебе человек. Он умрет, потомучто ты его позабыла и навеки он останется слушать сонату, оплакивая потерянную жизнь.

— Я не могу… кто он, Серена? Кто он? Я чувствую, как дорог мне этот человек, но я ведь не могу его даже обнять, а ведь я вижу его, он пришел ко мне…

— Откуда? Ты помнишь?

— Да. Он пришел из комнаты, где сидел скелет и играл сонату… Он появился там, когда я думала о том, кто я теперь.

— Он появился именно в этот момент отнюдь не случайно, насколько я успела его узнать.

— Но, Серена, почему же он явился именно в этот момент?

— Я не могу тебе сказать. Ты должна понять это сама. Или быть может ты уже поняла это, но не можешь сознаться самой себе в том, кого ты забыла и кого ты потеряла?

— Серена, ты говоришь загадками, и почему он молчит? Одно его слово, только одно, чтобы я могла наконец–то узнать его и вспомнить, кто он.

— Он не скажет… Ты должна вспомнить, Вика только так.

— Серена, неужели тебе неведомо сострадание?

— Я не человек уже много лет… многое прошло пред моими глазами…

— Ах! — Вика задохнулась от возмущения и бессилия, понимая что она ничем не заставит Серену помочь ей, а тот, кто почему то ей дорог навек останется в этом месте.

Так они и стояли все трое молча. Вика отчаянно вглядывалась в очертания фигуры, облаченной в балахон, пытаясь рассмотреть его лицо, увидеть хоть какую–нибудь черточку, которая бы напомнила о том, кто же такой этот человек. Она даже попробовала сдернуть капюшон с его лица, но её руки прошли сквозь ткань балахона и голову человека, не встретив ни малейшего сопротивления.

А соната между тем близилась к своему финалу, клавиши зазвучали более пронзительно, эхом отдаваясь в мятущейся душе Вики.

— Не узнала? — спросила её Серена.

— Нет — грустно ответила Вика.

— Так — Серена повернулась к фигуре что–то слушая, будто бы человек в балахоне говорил ей что–то, чего Вика не могла слышать.

— Вика — сказала Серена — этот человек просит передать тебе кое–что, что ты забыла, как ты забыла и его.