Техноангелы

После этих слов человек в балахоне протянул руку Вике, сжимая в ней что–то. Вика приняла это, ощутив пальцами гладкий корпус и несколько проводков с утолщениями на концах.

— Это плеер. Это же мой плеер. Откуда он у тебя? Неужели ты это… — произнеся это, Вика снова попыталась сдернуть капюшон с лица фигуры, но на этот раз капюшон поддался её усилиям и открыл Вике лицо, которое она так часто видела…

— … Я — ответила она, улыбаясь Вике улыбкой, которая была ей так хорошо знакома — её прежней улыбкой, которая так очаровывала Маледикта — солнечной лучистой улыбкой.

— Я уж думала, Вик, что ты совсем меня забыла, во всех этих передрягах несложно и свое имя забыть, а? — подмигнула она ей… или самой себе.

— Удивительно — произнесла Вика, перебирая проводки наушников.

— Да ничего удивительно тут нет. Просто ты забыла саму себя, о том кем ты была, какой тебя любили. Вот почему с Маледиктом пришлось расстаться. Но теперь то уж встретитесь, точнее, встретимся — улыбнулась Вика в балахоне, толкнув саму себя в плечо.

— А с ним что? — спросила Вика с плеером и в куртке.

— А он сам расскажет, я не знаю если честно. Я ж тут сидела, думала, когда ты сюда явишься.

— Ну хорошо — улыбнулась Вика в куртке, ощущая, как к ней возвращается бодрость и уверенность, как будто бы она шла на встречу с Маледиктом, или бежала утром по парку с этим самым плеером в ушах, навстречу пробуждающемуся миру, рождающемуся заново в сиянии утра. И мелодия Бетховена звучала теперь по иному, обретая новые оттенки. Теперь Вика все воспринимала иначе, будто бы заново родилась. Или, может быть, она просто вспомнила себя, нашла заново.

— Скажи — обратилась Вика к самой себе, одетой в балахон — а когда я потеряла… себя?

Вместо ответа та загадочно улыбнулась — Не важно теперь, сейчас важно лишь, что ты это ты, а я это я.

В самом деле, не важно когда ты теряешь, важнее то, что ты, наконец, находишь, то, что ты потерял. А особенно важно это, когда то, что ты потерял это сам. Теперь Вика понимала это ясно, и она улыбалась самой себе, не разделяя и не думая во что она одета — в балахон, или в же в кожаную куртку.

— Серена — обратилась Вика к вампиру, стоявшей рядом — а почему я оказалась именно здесь, у тебя?

— Ах, Вика — вздохнула Серена, с усталой улыбкой — место, где я нашла себе убежище символично, ибо здесь умерли людские чаяние и надежды, а после них умерли и сами люди. Люди часто ищут что–то, стремясь заполнить себя чем–то. Но когда проходит время, любой человек осознает, что заполнить себя невозможно, не убив и не растоптав при этом самого себя. И тогда, то, что осталось от человека устраивается отдохнуть… навсегда, или же умирает. Но иногда можно найти себя заново, и необязательно сворачивать горы, чтобы найти ту тропинку, что приведет тебя к самому себе. Часть помочь тебе в этом могут простое вещи, такие, как твой плеер Вика — завершила свою речь Серена.

— Ну а плеер то тут причем? — удивилась Вика.

— Для тебя он не просто проводки с батарейкой в пластиковом корпусе, это ведь еще и воспоминания, о том, что ты делала, когда с тобой был этот плеер. Можно вспомнить многое по маленькому знаку… и одна дождинка напомнит нам о дожде, а поцелуй о любви — проговорила Серена нараспев.

— А с чего ты так заговорила, Серена?

— А… да просто так — засмеялась вампир — иногда хочется поговорить так.

— Итак, себя я нашла, но все таки хотелось бы чтобы и Маледикт нашелся, а то я вот тут жизни радуюсь, а он что? — вспомнила Вика.

— А за него не беспокойся, найдется, никуда не денется, встретитесь, все будет хорошо. Ведь его же не просто так от тебя утащили, уж поверь, он тоже должен был кое–кого встретить.

— А кого именно? Тоже сам себя потерял?

— Ну, может быть и так… Я всего не знаю, Вика, кто знает…

— А кто же знает, Серена?

— Ну кто–то может и знает. Кто–то все это устроил, да так, что я оказалась втянута, а я ведь я уже давно не выходила никуда. Так что, этот кто–то есть, и уверена, он себя еще покажет.

— Ты знаешь, кто это может быть?

— Ну есть подозрения, но не буду тебе говорить, уж не обижайся. То, что этот знающий себя явит, для меня все всяких сомнений. Тогда посмотри в глаза ему и спроси, зачем он в е это затеял, ответ тебя ошарашит — засмеялась Серена.

— Это почему это?

— Скажу так — меня этот ответ в свое время едва убил своей простотой и… легкомыслием.

— Легкомыслием?!

— Ну а что, Вика, думаешь всякие треволнения случаются от того, что кто–то серьезно сидит и все планирует, как бы всем пострашнее сделать? Не–е–е-ет, Вика, если это не какая то человеческая интрижка, которую люди для своих целей затевают, то всерьез это никому не нужно, причина проста, так же как и последствия. Последствия простые, но от этого не легче — задумчиво улыбаясь, проговорила Серена — Я говорю это так спокойно, хотя это исключительно из за всего того, что я увидела и пережила, я накопила большой, пожалуй, даже неограниченный, запас спокойствия, и даже некоторого цинизма.

— Ну, в общем, тебе переживать не нравиться — понимающе кивнула Вика.