Телефонист

В кабине воняло крепким дешевым табаком, по краю треснувшего лобового стекла тянулся ряд почерневших монеток, в углу приборной доски примостился пустой флакон ароматизатора. Марк прикрыл глаза, слушая нескончаемый монолог водилы. Крепкий мужик в кожаной куртке и кепке вцепился в обод руля. Он гнал машину на пределе скорости, чудом умудряясь объезжать дорожные выбоины. Лучи фар метались по дороге. Марка подбрасывало и болтало из стороны в сторону.

Водила перегонял машину из северного района, именуемого в народе «Птичкой» – из-за торчащей высотки, похожей на расправившего крылья сокола. До тех мест война не добралась, и жители разрушенных центральных и прибрежных районов недолюбливали северян за их благополучие и гонор. Те платили той же монетой.

– Не понимаю я вас, центральщиков! – тряс головой водила. – Семь лет с войны прошло, а до сих пор дороги нормальные сделать не можете.

– Наверное, – парировал Марк, – есть задачи поважнее.

– Знаем мы эти задачи, – оскалился водила. – Особая служба не тем занимается, чем нужно. Налоги подняли, а толку? Народ-то не стал жить лучше. Снова кормим Заречье и гоняемся за телефонистами и прочей швалью!

– А вам телефонисты что плохого сделали? – посмотрел на него Марк.

– Морочат людям голову ради денег. – Водила вывернул руль, машина вильнула, и Марк приложился затылком о заднюю стенку кабины. – Все мы когда-нибудь умрем, – не унимался водитель грузовика. – Потому нужно жить здесь и сейчас, рвать от жизни все, что можно, – он широко улыбнулся. – Любимая женщина, детишек полный дом – что еще нужно?

«Дети – это хорошо», – подумал Марк. Сам он не помнил, как это – жить семьей. Родных ему заменили Андрей Бенеш и Грегор, и обоих уже нет в живых. Марк почувствовал укол зависти к пышущему здоровьем и силой водиле.

– Смерть все отберет, – произнес он вслух.

– Да, отберет… – Водила помрачнел и замолк, но через минуту тряхнул головой и ухмыльнулся: – А не нужно мучиться пустыми вопросами. Вот что я тебе скажу.

Грузовик въехал в спальный район. За стеклом замелькали многоэтажки. Марк попросил притормозить на автобусной остановке и положил на приборную доску несколько купюр. Машина остановилась. Марк пожал водиле руку, открыл дверь и спрыгнул с подножки на землю.

– Будешь в наших краях – заходи, – водила пересел на место Марка и выглянул из открытой двери кабины. – Познакомлю с семьей. Зимой у нас много снега, снежки и горки. Есть у меня небольшая гостинка, где можно остановиться. И совсем за смешные деньги, – подмигнул он. – Вытащил из бардачка огрызок газеты и на полях размашисто написал адрес.

Марк взял бумажку.

– Меня Валентином звать. – Водила почесал нос и хлопнул дверью.

Машина взревела, заскрежетала передачей и рванула с места, обдав вонючим выхлопом. Марк поднял вслед руку, и водила мигнул ему аварийкой.

На улице заметно посветлело. Марк вдохнул полной грудью бодрящий утренний воздух, поправил на плече рюкзак и зашагал в сторону домов.

* * *

На этот раз в точке сбора Марка ждала девочка лет семнадцати. Рыжая, курносая, в бордовой ветровке и выцветших брюках из плотной парусины. Клиентка сиротливо стояла у ржавой водонапорной башни, грея дыханием озябшие пальцы. По земле стелился утренний туман, на траве, ветках и листьях деревьев блестела роса. Марк невольно залюбовался картиной, наслаждаясь окутавшей мир тишиной. Именно такие мгновения стоит останавливать и превращать в вечность – в прекрасную бусину янтаря, с заключенной внутри Вселенной.

В глубине широко раскрытых карих девичьих глаз Марк безошибочно разглядел застарелую боль – темный ком из давней потери, недостатка материнской любви и равнодушия близких. Марк тряхнул головой от досады. Хочется быть врачом, дарующим исцеление всем, кто захочет, но у телефонистов в арсенале лишь горькое лекарство с непредсказуемым эффектом.

– Идем, – коротко кивнул Марк девочке.

Та робко улыбнулась и подошла ближе.

– Я – Лика. – Она протянула руку.

Марк поморщился. Телефонисты должны держать дистанцию с клиентами. Никаких имен и подробностей личной жизни. Как написано в Катехизисе, телефонист лишь инструмент Великого Коммутатора, безликий проводник к точке пробоя, он надевает маску безразличия и остается в памяти клиента блеклым пятном – человеком без лица и имени. Так Коммутатор оберегает своих слуг от лишнего внимания. Некоторые клиенты убеждены, что они в одиночку нашли точку пробоя. Но на Лику это, похоже, не распространялось.

– Это правда? – Она заглянула Марку в глаза. – Я действительно ей позвоню?

– Матери? – Он догадался, кому будет звонок.

Девочка кивнула.

– Да, – пожал плечами Марк. – Но нужно спешить.

Он уже чувствовал внутренний зуд и предвкушение предстоящей охоты за пробоем.

Солнце бледным шаром висело над горизонтом. Город начнет просыпаться только через час. Марк шагал по пустым притихшим улицам, утренний холод пробирался под одежду, заставляя двигаться быстрее. Лика едва поспевала за ним, стараясь держаться рядом. Он – ее поводырь по миру невидимого и неопределяемого. Любой переулок, двор, дом, подъезд может оказаться местом звонка.