Телепортация

– Я в это время не ем, – ответила она. – Вы, наверное, уже заметили, что мы, женщины, носим теперь одежды, которые подчеркивают не только все наши достоинства, но и недостатки. И чтобы нравиться нашим капризным мужчинкам, приходится сидеть на голодном пайке. Особенно если тебе за тридцать.

– Я не буду есть один, – сказал он, решительно отодвинув поднос.

– Но вы же голодны, к чему эти условности? – удивилась она.

– Лучше угаснуть от голода, чем сгореть со стыда, – ответил он, покачав головой.

– Ну ладно, – сказала она, – в конце концов, не каждый день удается поужинать с классиком. А что до лишнего веса, «сожгу» его в фитнесе.

– Где, простите? – спросил он удивленно.

– В фитнесе – это такой гимнастический зал, – пояснила она и, потерев ладонями, потянулась за бутербродом.

– Нерусское слово, – покачал он головой и тоже потянулся к подносу.

Некоторое время они ели молча, думая каждый о своем. Она думала о том, как все-таки странно устроен человек.

Вот, к примеру, она гоняет с Пушкиным чаи так, словно он и не Пушкин, а сосед Ефимыч, живущий напротив. И ее, между прочим, выпускницу мехмата, не гложет вопрос, как такое могло произойти. А ведь то, что произошло, либо открывает перед наукой новые горизонты, либо свидетельствует в пользу существования сверхъестественных сил…

Что ж до него, то он пытался вспомнить, было ли в тот день что-то, предвещавшее это происшествие с ним. Однако ни одна из известных ему примет и близко не стояла к путешествию в будущее…

– Как вам, вкусно? – спросила она.

– О да, вы знаете, очень, – ответил он с набитым ртом. – Особенно с сыром и с томатами. Скажите, откуда они? Ведь сейчас им вроде не время…

– Оттуда, где сейчас время убирать урожай, – объяснила она. – Ведь если у нас весна, то на земле есть место, где уже осень. Больших расстояний больше нет, есть просто маленькие скорости…

– Скажите, сударыня, в самом начале вы обмолвились вскользь о вашей работе. Вы работаете? – спросил он.

– Да, и, кстати, издателем, – ответила она.

– Издателем? – изумился он.

– Ну да, а что в этом такого? – пожала плечами она.

– Нет, поверьте, я не хотел вас обидеть, – заволновался он, – просто работать издателем так трудно, уж я-то знаю.

– Не думаю, по крайней мере, наверное, не в наше время, – ответила она. – Тяжело быть успешным издателем, но это тяжело в каждом деле. А заниматься чем-то, не особо напрягаясь, не составляет труда.

– С вами трудно не согласиться, – ответил он, – но издательское дело – это все же мужская работа.

– Быть может, в ваше время – да, а теперь нет разделения на женские и мужские дела, и даже есть страны, где в армии женщины служат, – сказала она, помешивая ложечкой чай.

– Амазонки? – удивился он.

– Да нет, они полагают, что могут воевать не хуже мужчин, – сделав глоток, сказала она.

– И что вы издаете? – спросил он.

– Все, – ответила она лаконично.

Он вопросительно взглянул на нее.

– Художественную литературу и учебники для взрослых и детей, умную и не очень, переводную и свою, – пояснила она.

– Вам нравится это делать? – спросил он.

– Мне нравится, что мне дает в итоге мое дело: свободу, возможность не зависеть от других, – сказала она в ответ.

– Да, вы правы, это очень важно, когда вы независимы. Когда никто ничем не может попрекнуть, – задумавшись о чем-то, согласился он.

– Но с другой стороны, – продолжила она, – я становлюсь пленницей того, что вроде бы дарует мне свободу. Пленницей своего же дела. Все мои помыслы продиктованы им, и только им. Получается замкнутый круг, выбраться из которого невозможно…

– Согласен и нет, – пребывая все в той же задумчивости, ответил он. – В сказанном вами есть некий потаенный смысл: «чтоб быть свободным, нужно стать рабом». Гм-м, в целом, неплохо. Однако выход есть в любой ситуации, но не каждый может его найти… Впрочем, довольно об этом, не дело философствовать, когда за окном глубокая ночь, – решительно сказал он и продолжил, меняя тему: – А скажите, вот, допустим, вы с большим желанием, я бы сказал, с этаким душевным энтузиазмом, заняты изданием книг. И что? Этого достаточно, чтоб вас не донимали кредиторы?

– Ну, проблема с кредиторами – это отдельная песня, – сказала она. – Нам кажется, что время течет очень быстро, казалось, было вчера, когда мы заплатили проценты, а на столе опять лежит платежка. А им кажется, что прошел целый год. Но дело вовсе не в этом… – продолжила она после небольшой паузы, – сегодня, впрочем, я думаю, что так было всегда, доходы издательства зависят от авторов. А их очень мало. К классикам вроде вас у людей, заранее прошу прощения, непереносимость. Для многих вы неактуальны, и лишь меньшинство понимает, что ваши темы вечны, а значит, важны и теперь. Что до большинства, то для них актуально лишь то, что пишут их современники. Но все они – калифы на час, потому что их популярность создается искусственно. Вот и получается, что в реальности ничего у нас нет. Классики неактуальны, а современники не успевают забронзоветь.

Возникла пауза.

– А скажите, – прервав ее, спросил он дрожащим голосом, – что стало… что стало с моими детьми?