Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Пройдя по залитой флуоресцентным светом аптеке, я достигла отдела женской гигиены. На глаза попадаться не хотелось: пугало не то, что меня примут за обладательницу вонючей вагины, а что сочтут недостаточно раскрепощенной, чтобы принять это. Я присела и увидела целую кучу наборов для спринцевания. В конечном счете я остановила выбор на классическом предложении фирмы Summer's Eve под названием «Сладкая романтика». Розовый узор в горошек на упаковке словно взывал ко мне. На обратной стороне я прочла предупреждение: «Имеются сообщения о связи между спринцеванием и сальпингитом, внематочной беременностью и бесплодием».

Отлично.

Вернувшись домой, я отправилась с коробкой в ванную. Дэйв должен был вернуться из короткой командировки позднее вечером. Собака сидела на пушистом ванном коврике. Когда я вытащила спринцовку из упаковки, собачья морда показалась мне встревоженной — широко раскрытые глаза, насупленные брови. По-видимому, уничтожение грозило ее любимой игрушке. Через несколько минут (если все пойдет по плану) мои прелести будут пахнуть книжкой про Шарлотту-Земляничку [31].

Спринцеваться оказалось гораздо проще, чем я себе представляла. Словно выдавливаешь майонез на сэндвич, только вместо сэндвича — вагина. Производители упростили спринцевание настолько, что оставалось лишь присобачить насадку на одноразовую прозрачную бутылочку с жидкостью. Инструкция гласила, что жидкость должна «свободно выливаться из вагины». Хорошо хоть уточнили, а то как новичок в спринцевании я решила бы, что нужно дать ей там побулькать подольше. Я готовилась возненавидеть каждое мгновение этой допотопной процедуры, но ощущения были не такими уж и ненавистными — будто вливаешь в себя холодный лимонад не с той стороны.

Подтеревшись и выйдя из ванны, я сразу попыталась понюхать себя, что всегда тяжело дается — ребра, все дела. Мне не давало покоя, как химический запах будет сочетаться с моим природным. Подумайте сами: никого ведь не обдуришь, пытаясь скрыть вонь в сортире зажженной спичкой. Вместо этого запахи смешиваются, порождая уникальное сочетание миазмов.

Довольно долго просидев в скрюченной позе с руками в промежности, я так ничего и не унюхала. Через несколько часов я пришла к выводу, что вместо того, чтобы измениться, запах просто исчез. Странным образом я не пахла вообще ничем.

Хотя я добровольно провела процедуру, которая могла вызвать «аромат смерти», чувствовала я себя как обычно. Надев пижаму, я слонялась по дому в ожидании того, заметит ли перемену собака. Вскоре она подбежала и понюхала меня. Поклясться могу, с меньшим изяществом и удовольствием, чем обычно. Либо моя вагинальная близорукость ввела меня в заблуждение.

Когда через несколько часов вернулся Дэйв, он не бросил чемодан на пороге с возгласом: «Что-то не так! Не чую гениталий супруги!»

Назавтра он тоже ничего не заметил. Вероятно, и не должен был, так как я весь день проходила в штанах. На третий день, пока мы лежали в постели, я спросила: «Ничего нового не замечаешь?»

Лицо Дэйва приобрело выражение «Вот-дерьмо-я-должен-был-заметить-что-то-новое-у-нее».

«Я спринцевалась!»

«Наверное, теперь и правда что-то иначе», — неохотно согласился он.

«Тебе нравится? — спросила я. — Возбуждает?»

Тут он сыграл дипломата. «Ты мне и так и так нравишься», — сказал Дэйв.

Меня это немного задело. Я-то надеялась, он скажет: «Малыш, конечно, лучше с запахом». Поэтому спросила сама: «Тебе не нравится, когда я пахну?»

Он просто пожал плечами. Дэйв был не очень-то вовлечен в эксперимент. Казалось, аромат вагины не занимал даже самого узенького сектора круговой диаграммы его интересов.

В последующие дни я поняла, что вагинальный запах не только служит лучшим средством отличия чистых трусов от грязных (со стиркой которых целую неделю была путаница), но и нужен для более важных целей. Доктор Дженни в разговоре со мной отмечала, что при менопаузе аромат вагины меняется из-за гормональной перестройки. «Женщин всегда удивляет, — сказала она, — ощущение нехватки этого запаха».

Тогда я не поняла такой реакции, но теперь до меня дошло. В зеркале я могу наблюдать свое отражение, но еще одна разновидность автопортрета — мой запах. Отраженный носом, он настолько же живой и знакомый. Без привычного запаха (который я ощущала постоянно, даже не подозревая об этом) часть моего тела стала будто бы инородной.

Я думала, наибольшее влияние этого аромата испытывают муж или собака, а оказалось, что я сама — и мне не хватало самой себя.