Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть

Сруф вместе с коллегами обнаружил, что качество ухода за ребенком и биологические факторы тесно переплетены между собой. Было крайне любопытно увидеть, как результаты исследования в Миннесоте повторяли – хотя и были куда более подробными – то, что Стивен Суоми обнаружил, проводя в своей лаборатории эксперименты на приматах. Ничто не было определено заранее. Ни характер матери, ни неврологические отклонения у ребенка при рождении, ни его IQ, ни его темперамент – включая его уровень активности и стрессовые реакции – не предсказывали, разовьются ли у ребенка в подростковом возрасте серьезные поведенческие проблемы (20).

Ключевым фактором, скорее, был характер взаимоотношений между родителями и ребенком: то, как они воспринимали своих детей и взаимодействовали с ними. Как это было и с обезьянами Суоми, сочетание уязвимых маленьких детей с родителями, которым недостает гибкости, приводит к тому, что дети становятся назойливыми и нервными.

Отсутствие чуткости, настойчивость и навязчивое поведение со стороны родителей в шестимесячном возрасте предсказывали появление проблем с гиперактивностью и дефицитом внимания в детском саду и после него (21).

Фокусируясь на многих аспектах развития, в особенности на отношениях со взрослыми в семье, учителями и сверстниками, Сруф вместе с коллегами обнаружил, что взрослые, на чьем попечении находится ребенок, не только помогают поддерживать приемлемый уровень возбуждения, но и способствуют развитию у ребенка его собственной способности контролировать свое возбуждение. Дети, которых регулярно выводили из себя, вызывая у них перевозбуждение и дезорганизацию, не научились должным образом управлять системами возбуждения и торможения своего мозга и выросли, ожидая, что они потеряют контроль, если произойдет что-то для них неприятное. Это была уязвимая часть популяции, и к позднему подростковому возрасту половине из них были диагностированы те или иные психические проблемы. Наблюдалась явная закономерность: дети, получавшие методичный родительский уход, учились хорошо себя контролировать, в то время как неметодичный уход приводил к хроническому психическому возбуждению. Дети непредсказуемых родителей зачастую требовали внимания и сильно расстраивались, столкнувшись с малейшими изменениями. Постоянное возбуждение привело к развитию у них хронической тревожности. Постоянный поиск одобрения мешал им нормально играть и познавать мир, и в результате они выросли нервными и трусливыми.

Жестокое или пренебрежительное обращение со стороны родителей в раннем возрасте приводило к проблемам с поведением в школе и предсказывало появление трудностей со сверстниками и отсутствие сочувствия к чужим проблемам (22). Это запускало порочный круг: их хроническое возбуждение вкупе с недостаточным вниманием со стороны родителей делало их непослушными и агрессивными. Дети, которые хулиганили и проявляли агрессию, были непопулярными, что провоцировало дальнейшую изоляцию и неодобрение со стороны не только родителей, но и их учителей и сверстников (23). Сруф также многое узнал про психологическую устойчивость: способность оправляться после неудач.

Самым важным фактором, предсказывавшим то, насколько хорошо участники справлялись с неизбежными в жизни разочарованиями, был уровень защищенности, который они испытывали с заботящимися о них взрослыми в первые два года жизни.

В личной беседе Сруф мне сообщил, что, как ему кажется, уровень психологической устойчивости у взрослых можно предсказать по тому, насколько миловидными считали матери своих детей в двухлетнем возрасте.

Долгосрочные последствия инцеста