Телохранитель

Сыр и фрукты были только из холодильника, и у меня заломило зубы. Но это было не важно. Я завернулась в покрывало, Давид тоже не счел необходимым надеть еще что-нибудь. Я накинулась на сыр и яблоки, словно меня пару лет не кормили. Давид поинтересовался, налить ли мне еще виски или стоит спросить у хозяйки бутылку красного вина. Меня вполне устроил бы и стакан обычной воды, но приятно было посмотреть, как Давид разливает по бокалам ароматный виски темно-янтарного цвета. За окном виднелся сумрачный лес, над ним полоска ярко-синего неба, на ближайшей березе, разрабатывая план перелета в теплые края, чирикала стая птиц.

Корзина с грибами стояла в углу, но нам было не до нее. Я раздобыла кое-что получше. Давид с явным удовольствием жевал сыр, я уложила его и принялась кормить виноградом. Опустив палец в бокал с виски, я проводила им по его губам, позволяя облизывать с моих рук душистый напиток. На левой груди виднелись следы зубов Давида, он отметил меня своим клеймом.

— У тебя выходной, надеюсь, ты никуда не спешишь? — спросил он. — Может, останешься на ночь?

— Хорошо.

Однако ведь Хелена так и не позвонила мне, а значит, стоит самой проверить ситуацию. Я не знала, в каком номере она остановилась. Хуже всего, если в соседнем. Датчик слежения показывал лишь, что она находится где-то поблизости.

— И кого же ты сейчас охраняешь? — поинтересовался Давид, нежно проводя рукой по моему плечу. — Ого, какие у тебя мышцы! Не хотел бы я оказаться твоим противником!

К счастью, мне не пришлось демонстрировать ему приемы дзюдо. Я подозревала, что он также владеет каким-нибудь видом единоборств.

— Одну женщину — депутата парламента. Хотя, возможно, помощь ей больше не понадобится. Я уже успела показать ее бывшему мужу…

Я хотела сказать, «где раки зимуют», но поняла, что не знаю, как это будет по-шведски. Поэтому я ограничилась словами «как надо себя вести». Общаясь с Давидом, я иногда переходила на финский язык: он учился в школе в Таммисаари, так что никак не мог обойтись без изучения финского, хотя большинство жителей там говорят по-шведски.

И тут меня осенила другая мысль. А может, он просто притворяется, будто не знает финского, чтобы слушать, о чем говорят вокруг?

Давид больше не спрашивал меня о работе. С улицы доносились детские голоса и смех, кто-то крикнул: «Скорее беги сюда, Карита! Здесь на полянке растут цветы!» Я присела к туалетному столику и взглянула на себя в зеркало. Там отражалась женщина с довольным и одновременно внимательным взглядом. И сама не поняла, как такое бывает… На столе лежала открытая мужская косметичка, а в ней дезодорант и туалетная вода той же марки, зубная щетка и тюбик пасты с русской надписью.

— О, да ты с собой и презервативы всегда носишь! — пробормотала я по-фински, увидев рядом с зубной пастой уголок знакомой упаковки.

— Я не понял, что ты сказала, — ответил мне по-шведски Давид, но я уловила в его тоне легкую усмешку.

— Прости, забывшись, я начинаю говорить на финском языке. Я просто сказала, что ты, оказывается, носишь с собой презервативы.

— А что в этом такого? Да и откуда ты знаешь, может, я купил их специально для свидания с тобой? Ты будешь еще есть?

— Нет, спасибо. Может, заодно отнесешь грибы в холодильник?

Стоило ему выйти из комнаты, как я ринулась к шкафу и провела обыск его вещей. Две пары джинсов, брюки, пиджак, кожаная куртка, футболки, носки и белье. Ни оружия, ни носовых платков с вышитыми монограммами. Услышав шаги в коридоре, я прыгнула в кровать и натянула одеяло до самого носа. Пожалуй, надо отправить мужчину моей мечты за бутылкой красного вина — мне не терпелось взглянуть на содержимое его портмоне. Из собственного бумажника я предусмотрительно вытащила все документы Рейски, не оставив никаких подозрительных и посторонних бумаг.

Давид стянул штаны, нырнул под одеяло, и мы снова занялись любовью. Он обнимал меня и целовал в губы, немного прикусывая их. Краем уха я слышала доносящиеся из коридора голоса и старалась не вскрикивать слишком громко. К счастью, я не разобрала среди них голоса Хелены. Я вскочила на Давида и принялась ритмично двигаться вперед-назад, он сжимал руками мне груди, лаская соски. Я сходила с ума от его прикосновений, мы не замечали ничего вокруг. Неоднократно раздавались звонки, мне показалось, это был телефон Давида. Но я не хотела, просто не могла отпустить его ни на мгновение, да и он, казалось, совсем не стремился к этому. Кровать громко скрипела, не предназначенная для таких упражнений. Давид поднялся и лег сверху. Я была не против, в этой игре я уже вела шесть-ноль, если не сбилась со счета. У меня был опыт общения с мужчинами, которые ласкали с таким видом, словно извинялись за то, что делают, боясь лишний раз притронуться и уж совсем не думая о том, чтобы доставить женщине хоть малейшее удовольствие. Давид, казалось, просто трепетал каждый раз, когда я достигала вершины, а я отпустила все тормоза, раскачиваясь в вечном такте, — мне чудилось, будто я плыла в лодке, которую неизвестно куда нес ветер.