Телохранитель

— Тогда начну сначала. Ты слышал, что именно я искала в людях, чтобы найти крысу, — она намерено говорила жестоко, почти выплевывая слова. — И Джон идеально подходил, всё сходилось. Только вот, я не ждала обмана от друга. Просматривая информацию о тебе, я почти сразу же отмахнулась. Способный, 4 уровня, мотива нет. Но есть доступ ко всей информации так же, как и у Джона. Он сказал, ты много общался с Лиф. Так что тебе мешало втереться к ней в доверие, а после с её компьютера вести переписку? Её подставил ты. Ты на высокой должности, имеешь средства и доступ к оружию. И последнее. Эмпат 4 уровня, говоришь? Эмпаты 4 уровня могут распознавать эмоции только с помощью касаний, а ты, помнится, предугадывал за несколько секунд каждое покушение, ни разу не надорвавшись. Ты знал о всех покушениях, потому что сам их спланировал. Ты не эмпат. Ты стабильный. Не знаю только, как тебе удалось обмануть систему, но подготовился ты хорошо, друг.

Прорычав последнее слово сквозь зубы, Лисса поборола в себе желание отвернуться. На лице Тодда читалась горькая усмешка. Он смотрел только на неё, даже не взглянув на секунду на Бэра.

— Я никогда не сомневался в тебе, Лисс, — сказал он, улыбаясь. — Позволь дополнить всю твою правильно логически выстроенную цепочку.

Девушка стояла не шевелясь, боясь выдать свою слабость, показать, то ей больно от того ножа в спине и не долетевшей до головы пули.

— Ты, как всегда, права. Мы с Томом близнецы, помнишь? Одинаковые внешне, со схожими характерами, но разные. Я единственный стабильный в семье эмпатов, — улыбка исчезла с лица, уступая место эмоции, которую Лисса никогда в нём не видела. Верхняя губа поднялась, выдавая скрытую ярость. — Тогда разница между способными и стабильными была не так заметна. Денег у моей семьи много, мы не знали бедности. Но потом всё изменилось. Я видел, как радуются родители способностям Тома. «Смотрите, у него уже 3 уровень в 7 лет!», «Ты умничка, Том, самый сильный способный», «Мы так гордимся тобой, Том!». А что мог предложить родителям я? Ни. Че. Го. Как и все стабильные. Обычные, ничем выдающимся не обладающие. Я сдерживал свою зависть и злость, пока Том не пошёл в школу. Мы всегда были близки. Лучшее друзья. Но школа для способных решила иначе. Мы виделись лишь по вечерам на пару часов. И я слушал его рассказы о новых друзьях, об интересных практиках, занятиях и завидовал, потому что у меня не было ничего. Вскоре у меня не стало и брата. Он выбрал новых друзей способных. Мы почти перестали общаться. Когда мы выросли, Тома с руками и ногами взяли на высокую должность в политике. А меня взяли лишь каким-то стажёром подавать кофе начальнику, при моих 8 лет учения в военной академии. Для обычных, конечно же. Было так стыдно и презрительно просить помощи у отца, но я не хотел работать мальчиком на побегушках. У сильных эмпатов есть свои преимущества. Благодаря деньгам, влиянию и способностям он убедил всех и подделал документы о моей генетической принадлежности. Но оставались сложности. Глаза. С этим пришлось повозиться. Каждый раз, когда мои глаза считывались, охрана видела «способный». Поменять пару букв, взломав систему, — и я уже здесь: охраняю главу научно-технического центра для способных Бэра Фелтона. Не будь его, стабильные хотя бы имели бы шанс. Шанс на нормальную жизнь. Я всё подготовил. И у меня практически получилось. Но я не учёл, что ты догадаешься в последнюю секунду, Лисс.

На лице ни дрогнул ни один мускул. Девушка слушала тяжёлую личную историю, которая почти привела к катастрофе. Ей было бы непременно его жаль, если бы он всё ещё оставался её другом. В его словах была доля правды. Но исправить ситуацию можно только подорвав строи общества, которое только восстановилось. Слишком кровопролитно, слишком страшно.

Сердце хотело выкрикнуть: «А как же я? Почему? Неужели ты ни капли не сожалеешь?!». Тодд внимательно вглядывался в её плотно сжатые челюсти. Он снова улыбнулся тепло и мягко. Даже сделал пару шагов к ней, отчего зашевелился сзади Бэр. Лисса пригвоздила себя к полу, не позволяя отойти назад. Прожигала глазами его глаза, желая показать, выплеснуть свою ненависть.

— Родиться в семье эмпатов даёт плюсы, Лисс. Я научился хорошо понимать эмоции людей. Мне не нужны способности, чтобы знать, о чём ты думаешь, — мягко прошептал он, протягивая к ней руку. — Прости меня.

Вся выдержка, с усилием выстроенная, крошилась, таяла, как снег. В носу защипало, когда она услышала «прости меня».

— Мне нравилось общаться с тобой. Ты хороший человек, Лисс. И мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Ты мой последний и единственный друг. Мне жаль. Пожалуйста, прости меня.

Сердце защемило так резко и остро. Лисса дёрнула щекой, проклиная горячую слезу, скатившуюся со скулы. Последний и единственный друг? Она ему — да. Он ей никогда не будет. Больше не будет. Нет. Нет, нет, нет.

«Не прощу».

Она не ответила ничего. Вернула лёд и холод в глаза. Посмотрела в последний раз разочарованно, резко повернулась и ушла в сторону выхода. Остановилась у самой двери, услыша: