Телохранитель

— Знаешь, я чуть не ударил ее тогда. Не из-за того, что она такая шлюха, а из-за ребенка. Я не хотел ее, но мысль о том, что у меня будет малыш, казалась такой… теплой, что ли… В принципе, и брак с Гинтаре вполне укладывался в наши семейные традиции, у нас многие женились на чужестранках. А спустя три месяца она заявила, что сделала аборт. Я читал записи врача в больнице. Там указано, что пациентка не знает, кто является отцом ребенка. Я несколько лет переживал из-за этого. Гинтаре стала принимать более тяжелые препараты. Последний раз я видел свою подругу, когда она сидела в гостинице и ждала дилера, у которого покупала эту отраву. Девушка все еще была красива, но я понимал, что этой красоте осталось недолго.

Наконец-то у меня появился повод взять Давида за руку и нежно сжать ее, выражая горячее сочувствие. Так, держась за руки, мы и дошли до гостиницы. И лишь там я слегка отодвинулась: не хотела, чтобы Хелена увидела нас вместе.

— Проголодалась? — спросил Давид. — Хозяйка сказала, что покормит нас после участников семинара, около восьми. Но у меня есть в номере бутылка виски, фрукты и сыр. Пойдем?

Я согласилась. Номер находился в середине коридора, по обе стороны были соседи. Вряд ли в таких зданиях надежная звукоизоляция, поэтому хорошо, что сейчас там никого нет. Сняв куртку и обувь, я села на кровать. Казалось, Давид заполняет тесный номер целиком. Я задержала дыхание, рассматривая стоящего напротив мужчину. У него были крупные руки с длинными красивыми пальцами. Интересно, как они умеют ласкать? Давид открыл бутылку, наполнил стаканы и, усевшись на пуф у туалетного столика, протянул мне один. Мы сидели так близко, что наши колени почти соприкасались. Я выпрямилась и придвинула ноги еще ближе к нему. Осторожно попробовала виски. Интересно, он тоже ощущает мой запах? И вообще, о чем он сейчас думает? Ведь ни одна женщина не пойдет с мужчиной в гостиницу просто поболтать, каждому ясно, что за этим последует. Может, если я сама сейчас обниму и поцелую его, он все поймет и дальше возьмет инициативу в свои руки?

Поставив стакан на тумбочку, я искоса взглянула на Давида, пытаясь понять, чего же он ждет. Ну, целуй же меня скорее! Наконец он, словно прочитав мои мысли, обнял меня за плечи и прижал к себе. От него пахло настоящим мужчиной, и у меня закружилась голова. Он жадно прижимался губами к моим губам, я гладила его спину, ощущая под ладонью живое тепло тела. Открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Давида. В его взгляде больше не было вопроса, он поднялся со стула и, расстегивая рубашку, уверенно взял меня за плечи, укладывая в кровать. Мужские руки скользнули мне за пояс брюк, расстегнули ремень, молнию, губы ни на секунду не отрывались от моего рта, он был так близко, что я уже не могла разобрать, какого цвета у него глаза. Я стянула с себя рубашку и помогла Давиду освободиться от его черного поло, под которым показалась гладкая белая кожа. Мелькнула мысль: «А волосы на груди он тоже бреет?» И тут же пропала — я занялась подробным исследованием его живота и того, что ниже… Он расстегнул мой лифчик, у меня больше не было сил сдерживаться. Я хотела его немедленно, сию секунду, безо всяких предварительных ласк. Камуфляжные брюки упали на пол, рука Давида быстро скользнула в нагрудный карман упавшей куртки. Он вытащил презерватив и надел его за мгновение до нашего слияния. Случилось то, что и должно было случиться. Это было правильно, и я, движимая истинной страстью, сжимала Давида в объятиях, раскачиваясь с ним в такт и отвечая на его горячие жадные поцелуи. Закинув ноги ему за плечи, я выгнулась и, совершенно теряя голову и уплывая из этого мира, почувствовала, как меня накрывает горячая волна блаженства. Конечно, я кричала, даже не думая, что нас могут услышать соседи или Хелена. Это было неважно. Существовало лишь острое блаженство оргазма и ощущение того, как Давид двигался во мне, подходя к своему пику. В этот момент я была готова все рассказать и признаться в чем угодно, лишь бы он продолжал, лишь бы ничто не помешало ему кончить. Казалось, мы просто растворились друг в друге. А потом Давид лежал без сил, а я наслаждалась, чувствуя на себе тяжесть его тела. Я прижимала его к себе, не могла оторваться от него и хотела, чтобы это продолжалось вечно. На улице давно стемнело, а мы, забыв обо всем на свете, так и лежали, обнявшись.

14

Разбудило меня сильное чувство голода. Я осторожно лизнула соленое от пота плечо Давида, но поняла, что этого явно мало и требуется хороший кусок мяса. До ужина было еще далеко, и я тихонько толкнула в бок лежащего рядом мужчину:

— Ты что-то говорил про сыр и фрукты. И, собственно, пригласил меня их отведать.

— Так вот, оказывается, зачем ты пришла! — усмехнулся Давид. — Я так и знал…

Он поднялся, поцеловав меня в щеку, весело взглянул на кучу одежды и, подняв с пола камуфляжные штаны, быстро натянул их прямо на голое тело. Затем исчез за дверью, но быстро вернулся с подносом, на котором лежал завернутый в бумагу сыр, кексы и немного фруктов.